Онлайн книга «Граф Ноль. Мона Лиза овердрайв»
|
– А дальше? – Я завязала. Как только смогла. Уехала в Лондон… Возможно, решила Кумико, что Салли когда-то и походила на ронина, была кем-то вроде странствующего самурая. Однако в Лондоне она стала совсем другой, стала деловой женщиной. Обеспечивая себя неким неназванным способом, она постепенно превратилась в спонсора, субсидирующего различные деловые операции. (Что такое «спускать кредит»? Что значит «отмывать данные»?) – Да уж, – протянул Финн, – неплохо поработала. Заполучила долю в каком-то немецком казино. – «Экс-ля-Шапель» [76] . Я входила в правление. Да и до сих пор там, если добуду нужный паспорт. – Остепенилась? – Снова смех. – Да уж конечно. – Не много о тебе было слышно в те времена. – Управляла казино. Вот и все. Жила неплохо. – Бои без правил. Мисти Стил – Туманная Сталь, вес пера плюс имплантаты. Восемь боев. Я ставил на пяти из них. Кровавый спорт, дорогуша. Все нелегальные. – Хобби. – Хорошенькое хобби. Я видел записи. Тот малыш-бирманец прямо-таки вскрыл тебя, с цветом и звуком… Кумико вспомнила длинный шрам. – Поэтому я завязала. Пять лет назад, а я и так уже была лет на пять старше, чем положено. – Ты выглядела неплохо, но Туманная Сталь… Господи Исусе. – Не цепляйся. Не я же придумала это погоняло. – Хорошо-хорошо. Расскажи-ка о нашей подруге сверху. Как она вышла на тебя? – Через Суэйна. Роджера Суэйна. Однажды заявляется ко мне в казино шестерка этого ублюдка – косит под крутого, звать Прайор. С месяц назад. – Лондонский Суэйн? – Он самый. А у Прайора для меня подарок – с метр распечатки. Список. Имена, даты, места. – Много? – Всё. Даже то, что я почти позабыла. – И «Блуждающий огонек»? – Всё. Так вот, собрала я манатки – и в Лондон к Суэйну. Он, такой, ему, мол, очень жаль, что он так меня прессует, сам бы он ни-ни. Но кто-то так же прессует его. У него тоже есть из-за чего нервничать – собственный метр распечатки. Кумико услышала, как каблуки Салли проскрежетали по мостовой. – Чего он хочет? – Украсть кого-то тепленьким. Некую знаменитость. – А почему ты? – Да ладно, Финн, затем я к тебе и пришла. Спросить у тебя об этом. – Насчет три-Джейн тебе сказал Суэйн? – Нет. Это сказал мой компьютерный ковбой в Лондоне. У Кумико заболели колени. – А малышка? Где ты ее подцепила? – Она объявилась однажды вечером в доме Суэйна. Янака решил убрать ее из Токио. Суэйн ему должен – гири, и все такое. – Во всяком случае, она чиста, никаких имплантатов. Судя по тому, что до меня доходит из Токио, у Янаки забот по горло… Кумико поежилась в темноте. – Что за знаменитость им нужна? – продолжал Финн. Кумико почувствовала, что Салли медлит. – Анджела Митчелл. Безмолвно качается розовый метроном – слева направо, справа налево. – Здесь холодно, Финн. – Да уж. Хотелось бы мне это почувствовать. Я просто сделал небольшую пробежку тебя же ради. По Мемори-лейн. Ты много знаешь о том, откуда взялась эта Энджи? – Нет. – Я нынче кошу под оракула, дорогуша, а не под научную библиотеку… Так вот, ее отцом был Кристофер Митчелл. Большой мозг в «Маас-Биолабс», главный по биочипам. Она выросла в их закрытом городке в Аризоне, так сказать, дочь компании. Лет примерно семь назад там что-то стряслось. Поговаривают, что «Хосака» снарядила целую гоп-компанию, помочь Митчеллу сменить крышу. Ньюсфаксы писали, что во владениях «Мааса» произошел взрыв на мегатонну, но никто так и не обнаружил никакой радиации. И наемников «Хосаки» тоже не нашли. «Маас» же объявил, что Митчелл мертв, самоубийство. – Это библиотека. А что знает оракул? – Слухи. Ничего, что выстраивалось бы в единую картинку. Говорят, девица объявилась тут день или два спустя после взрыва в Аризоне, связалась с какими-то очень чудны`ми негритосами из Нью-Джерси. – Чем они занимались? – Шустрили по-всякому. В основном железо, софт. Купля-продажа. Иногда брали кое-что и у меня… – И что в них было такого чудно`го? – Они были колдуны. Считали, что в матрице полно мамбо и всяких прочих тварей. И знаешь, что я тебе скажу, Молл? – Что? – Они были правы. 23
Свет мой, зеркальце Она очнулась, будто кто-то щелкнул переключателем. Не открывать глаза. Слышно, как в соседней комнате переговариваются. Болело в разных местах, но ненамного хуже, чем после магика. Черный отходняк уже отпустил, или, может, его заглушило тем, что ей вкатили, этим аэрозолем. Бумажный халат царапал соски, они почему-то казались большими и чувствительными, а грудь – полной. По лицу извивались тоненькие ниточки боли, двойной тупой болью стягивало глазницы, во рту будто все воспалено, к тому же привкус крови. – Я не собираюсь учить тебя жить, – говорил Джеральд. Его голос едва перекрывал плеск воды из крана и позвякивание металла, как будто Джеральд мыл кастрюли или что-то вроде этого. – Но неужели ты не видишь, что она сможет обмануть только того, кто и так желает быть обманутым? Что ни говори, это очень поверхностная работа. Прайор что-то сказал в ответ, но Мона не разобрала, что именно. – Я сказал «поверхностная», а не «халтурная». Качество – профессиональное. Двадцать четыре часа на дермальном стимуляторе, и никому даже в голову не придет, что она побывала в клинике. Держи ее на антибиотиках, но ничего возбуждающего, ее иммунной системе и без того до нормы как до луны. Потом снова Прайор, и опять она не поняла ни слова. Открыла глаза, но увидела только потолок, белые квадраты звуконепроницаемой плитки. Повернула голову влево. Белая пластиковая стена с этим дурацким ложным окном: высококачественная анимация какого-то пляжа – всякие там пальмы и волны. Если смотреть на воду достаточно долго, заметишь, что накатывающие на песок волны через некоторое время начинают повторяться. Похоже, что устройство повреждено или сносилось: прибой время от времени как будто запинается, да и красный закат над морем пульсирует, словно дефектная флюоресцентная трубка. |