Онлайн книга «Граф Ноль. Мона Лиза овердрайв»
Там нет никакого там. Расправив на лбу эластичную головную повязку, она установила троды на висках – один из самых характерных человеческих жестов, а она делала его так редко. Потом нажала кнопку тестирования батарей «Оно-Сэндай». Зеленый – значит путь открыт. Теперь активировать деку. И спальня исчезла за бесцветной стеной сенсорной статики. Ее голова наполнилась стремительным потоком белого шума. Пальцы сами наугад отыскали второй переключатель – и Энджи катапультировало сквозь стену статики в суматошную, тесную беспредельность, абстрактную пустоту киберпространства. Вокруг нее трехмерной сеткой развернулась в бесконечность яркая решетка матрицы. – Анджела, – сказал дом спокойным, но не терпящим возражений тоном, – на проводе Хилтон Свифт. – Служебный канал? – Она ела печеную фасоль с тостами у стойки на кухне. – Нет, – доверительно ответил дом. – Измени тон, – приказала она с набитым фасолью ртом. – И добавь озабоченности. – Мистер Свифт ждет, – нервно протараторил дом. – Уже лучше, – сказала она, относя тарелку и миску в раковину. – Но я хочу что-нибудь поближе к настоящей истерике. – Ты ответишь ему? – Голос задыхался от напряжения. – Нет, – сказала она, – но голос оставь как есть, мне так нравится. Она прошла в гостиную. «Раз, два… – считала она про себя, на каждый счет задерживая дыхание. – Двенадцать, тринадцать…» – Анджела, – мягко проговорил дом, – на проводе Хилтон Свифт… – На служебном канале, – послышался голос Свифта; она с шумом выпустила воздух. – Ты знаешь, как я уважаю твою потребность побыть одной, но я очень о тебе беспокоюсь. – Со мной все в порядке, Хилтон. У тебя нет причин волноваться. Пока. – Ты споткнулась сегодня на пляже. Выглядела как будто не в себе. У тебя кровь шла из носа. – Просто кровотечение. – Мы бы хотели, чтобы ты прошла еще один осмотр… – Отлично. – Ты сегодня входила в матрицу, Энджи. Мы засекли тебя в промышленном секторе СОБА. – Так вот что это было. – Хочешь об этом поговорить? – Тут не о чем говорить. Просто валяла дурака. Но ведь ты все равно от меня не отвяжешься, да? Я упаковывала кое-какой хлам, оставшийся после Бобби. Тебя бы это порадовало, Хилтон! Я нашла его деку и решила попробовать. Нажала пару клавиш и просто сидела, глядя по сторонам. Потом отключилась. – Извини, Энджи. – За что? – За то, что потревожил тебя. Я сейчас отключусь. – Хилтон, ты знаешь, где Бобби? – Нет. – Ты хочешь сказать, что служба безопасности «Сенснета» перестала за ним следить? – Я говорю, что не знаю, Энджи. Это правда. – Но ты мог бы выяснить, если бы захотел? Снова пауза. – Не знаю. Если бы и мог, то не уверен, что стал бы это делать. – Спасибо. До свидания, Хилтон. – До свидания, Энджи. Той ночью она сидела в темноте, наблюдая за танцем блох на освещенном песке. Сидела и думала о Бригитте и ее предостережении, о наркотике в кармане куртки и об инъекторе в аптечке. Думала о киберпространстве и о том печальном ощущении замкнутости, какое она испытала с «Оно-Сэндай», ощущении, таком далеком от свободы лоа. Думала о чужих снах, о свивающихся в лабиринт коридорах, о приглушенных тонах древнего ковра… Старик, голова из драгоценных камней, напряженное лицо с зеркалами вместо глаз… И голый, продуваемый ветрами пляж в темноте. Другой пляж, не в Малибу. И где-то в сумерках калифорнийского утра, за несколько часов до рассвета, среди коридоров, галерей, лиц, обрывков разговоров, которые она помнила лишь отчасти, проснувшись и увидев белый туман, окутавший окна главной спальни, она вдруг поняла, что вырвала из сна что-то очень важное и унесла это важное с собой через границу, в явь. Перекатившись на бок, порылась в ящике тумбочки. Нашла ручку «порше», подарок каких-то ассистентов, и нацарапала драгоценные буквы на глянцевой обложке итальянского журнала мод: «Т-Э». – Вызови Континьюити [50] , – приказала она дому за третьей чашкой кофе. – Здравствуй, Энджи, – сказал Континьюити. – Была одна пленка с орбиты, мы засняли ее два года назад. Яхта бельгийца… – Она глотнула остывающий кофе. – Как называлось то место, куда он хотел меня отвезти? Робин тогда еще решил, что это дешевка. – Фрисайд, – сказала экспертная система. – Кто из наших там работал? – Тэлли Ишем записала на Фрисайде девять эпизодов. – Для нее это была не дешевка? – Это было пятнадцать лет назад. В то время Фрисайд был в моде. – Достань для меня эти эпизоды. – Сделано. – Пока. – До свидания, Энджи. Континьюити писал книгу. Энджи об этом рассказал Робин Ланье. Она спросила, о чем книга. «Не в том дело, – ответил он. – Книга закукливается в саму себя и постоянно мутирует. Континьюити пишет ее бесконечно». Она спросила почему, но Робин уже потерял интерес к разговору. Континьюити – ИскИн, а ИскИны всегда делают что-нибудь подобное. Обращение к Континьюити стоило ей звонка от Свифта. – Энджи, насчет этого осмотра… – А ты его еще в план не поставил? Я хочу вернуться к работе. Сегодня утром я вызывала Континьюити. Подумываю о съемке нескольких эпизодов на орбите. Собираюсь просмотреть кое-что из того, что делала Тэлли. Может, возникнут какие-нибудь идеи. Молчание. Ей хотелось рассмеяться. Не так просто лишить Свифта дара речи. – Ты уверена? Это замечательно, Энджи, но ты действительно этого хочешь? – Мне гораздо лучше, Хилтон. Я чувствую себя просто прекрасно. Каникулы закончены. Пусть приедет Порфир уложить мне волосы перед тем, как я покажусь на люди. – Знаешь, Энджи, – сказал Свифт, – это осчастливит всех нас. – Вызови Порфира. Договорись насчет осмотра. Coup-poudre. Кто, Хилтон? Может, ты сам? А ведь у него была такая возможность, подумалось ей полчаса спустя, когда она взад-вперед вышагивала по укутанной туманом веранде. Ее зависимость от наркотиков не угрожала «Сенснету», поскольку никак не отражалась на продукции. Ведь никаких физических последствий не было. В противном случае «Сенснет» ни за что бы не позволил ей даже попробовать. Дизайнерские, модельные наркотики, думала она. Уж сам-то моделист знает, что в них. И никогда ей не скажет, даже если удастся с ним как-то связаться, в чем она сомневалась. Предположим, размышляла она, ведя ладонью по шершавой ржавчине перил, что это был не моделист. Что кто-то другой смоделировал молекулу в своих собственных целях. |