Книга Воровской дозор, страница 47 – Евгений Сухов

– Послушайте, вам нечем заняться? Если вы будете мешать мне исполнять свои обязанности, вас просто выведут из зала.

– Хорошо, я больше не стану вам надоедать, – замкнулся директор.

Эксперты, под присмотром служащих аукционного дома, открывали шкафы и рассматривали картины, сравнивая их с фотографиями в альбоме.

Пошел третий час поисков, но результатов пока не было.

– Мистер Райни, – подошел самый опытный полицейский, прослуживший в Скотланд-Ярде почти четверть века.

– Что у тебя, Курт?

– Я тут простучал одну стену, и мне кажется, что в ней есть какая-то небольшая полость. Что прикажете делать?

– Где это?

– В самом конце зала, под окном.

– Пойдем посмотрим.

Подошли к окну, подле которого уже стояли двое полицейских и аккуратно простукивали подозрительные места. Потом один из них, удовлетворенно кивнув, обвел мелом предполагаемые границы пустоты.

– Что у вас здесь? – спросил Райни у подошедшего директора.

– А что там может быть? – спокойно выдержал тот строгий взгляд инспектора. – Стена как стена… Недавно у нас был ремонт. Даже не знаю, чем она вам не понравилась.

– Эта часть стены полая и прикрыта каким-то картоном.

– Я не дизайнер, может быть, так и нужно, – пожал плечами директор.

– Вы не станете возражать, если мы посмотрим, что там такое?

– Мне нечего вам сказать, делайте, как считаете нужным.

– Вот что… У запасного входа я приметил пожарный щит с инструментами, – сказал Райни, обратившись к одному из полицейских. – Принеси что-нибудь подходящее.

– Слушаюсь, господин инспектор, – с готовностью отозвался полицейский и тотчас удалился в указанном направлении.

Подошел заместитель, в руках у него была небольшая картина.

– Вам нужно посмотреть, господин инспектор, – торжественно произнес он. – Это то, что мы искали, картина Джованни Беллини «Мадонна с младенцем». – И, открыв альбом на нужной странице, добавил: – Совпадение стопроцентное!

– Что ж, отлично!.. Вы что-нибудь хотите сказать, господин директор? – повернулся к побледневшему Мэйсону Райни. – Дайте нам вразумительный ответ, как к вам попала украденная картина, и проваливайте на все четыре стороны!

– Так же, как и остальные. Мы не несем ответственности за все проданные картины. Можете поинтересоваться у продавца.

– Не беспокойтесь, поинтересуемся у всех, у кого нужно. Но с вами тоже будет разговор… особый.

Подошел полицейский, который нес в руках небольшой топорик и короткий инструмент, похожий на средневековую алебарду.

– Вскройте по границам полости, только поаккуратнее, – предупредил Райни, – еще неизвестно, какой сюрприз нас там ожидает.

Полицейский приладил орудие к начерченной карандашом рамке и сильно надавил. Острое металлическое жало с хрустом провалилось вовнутрь. Потом еще разок – опять такой же хруст. Вцепившись руками в край полотна, он, что есть силы, потянул его на себя. Некоторое время материал усиленно противился насилию, лишь слегка предупреждающе потрескивал, а потом, окончательно сдавшись, лопнул, показав спрятанные рулоны.

– Весьма любопытно, – произнес Райни, взяв одно из свернутых полотен. – Как по-вашему, что это может быть?

– Не знаю… – сдавленно сглотнул директор. – Я же вам сказал, что ремонт производился в мое отсутствие.

Аккуратно развернув холст, Уилсон Райни одобрительно хмыкнул:

– Я, конечно, не специалист по итальянской живописи, но могу вам совершенно точно сказать, что эта картина называется «Спящая Венера» и принадлежит она перу Джорджо Барбарелли, представителю венецианской школы. А вам интересно знать, откуда у меня такие глубокие познания? – Директор продолжал хранить угрюмое молчание. – Могу удовлетворить ваше любопытство… Именно эта картина пропала из коллекции господина Феоктистова. Подозреваю, что среди припрятанных вещей, – инспектор показал на скрученные рулоны, – нас ожидает немало интересных сюрпризов. Вы мне ничего не хотите рассказать? Тогда я у вас спрошу: кому принадлежат все эти предметы искусства?

– Я не знаю, – глухо обронил директор.

– Картину «Мадонна с младенцем» вы рассчитывали продать официально?

– Мы все делаем официально, – выжал из себя директор.

– Тогда почему вы их здесь прятали?

– Я уже вам сказал: когда был ремонт, я отсутствовал. Все произошло без моего ведома.

– Я бы этого не сказал, если судить по тому, что я сегодня здесь увидел… Значит, на каждый предмет у вас имеется квитанция?

– Именно так.

– В том числе и на картину Джованни Беллини?

– И на нее… Она ничем не отличается от других.

– В таком случае покажите мне эти квитанции.

– Хорошо. А что делать с картинами? – показал директор на несколько рулонов, аккуратно сложенных в нише под окном.

– Вам не стоит беспокоиться, мы разберемся.

Директор ушел, протестующе постукивая по мраморному полу тяжелыми каблуками.

– Ну, чего стоим? – повернулся Райни к экспертам. – Забираем полотна и описываем.

Эксперты бережно забрали шесть рулонов, лежащих стопкой, и положили их на большой стол, стоящий в самом центре зала.

– Бог ты мой! – неожиданно воскликнул один из них. На его молодом краснощеком лице отразилось неподдельное изумление, граничащее со страхом. – Это эскиз к барельефу «Мадонна на лестнице» Микеланджело!

В кармане у Райни завибрировал телефон.

– Слушаю, – ответил он.

– Директор опять с кем-то связался по телефону, – сказали в трубку.

– И что он говорит?

– Что нашли эскизы Микеланджело.

– Мэйсон называл этого человека по имени?

– Нет, он обращался к нему «сэр».

– Продолжай слушать дальше.

Райни подошел к столу, на котором эксперты уже разворачивали второе полотно. Эскиз был нарисован красными и черными красками схематически, но сильными уверенными мазками, в полной мере раскрывающими чувства молодой женщины, державшей на коленях младенца. Ее лицо выглядело грустным, может, потому, что ей была ведома главная тайна его рождения – она переживет сына.

Вошел директор, держа в правой руке небольшую папку в коричневой обложке.

– Пожалуйста. Все здесь, – едва ли не торжественно объявил он. – Вся документация, квитанции, сопроводительные справки.

– Кто владелец этого полотна?

– Сейчас я вам точно скажу. – Положив папку на стол, Мэйсон расшнуровал завязки, потом нацепил на крупный нос тяжелые черные очки и объявил: – Полотно принадлежит Лиони Хофер, гражданке Германии, проживающей в Мюнхене. Эту картину она сдала нам месяц назад. Мы собирались ее выставить… До нее дошла очередь.