Онлайн книга «Имперские танцы»
|
– Значит, надо позаботиться о том, чтобы он умер. – Но надо работать изнутри, – сказал Юлий. – Лобовая атака не кончится ничем хорошим. Клейтон сидит на одном из самых защищенных военных объектов в том секторе галактики. – Краснов потерял всех своих агентов в Третьем космическом. Иначе Клейтон уже сотню раз был бы мертв. К нему теперь не так легко подобраться. – Отец, ты же тоже пилот. Ты должен понимать, какими потерями грозит прямой штурм «Зевса». Это даже если не принимать во внимание весь Третий флот, который находится под контролем Клейтона и вряд ли будет держаться в стороне. Перед вторжением таргов мы рискуем вообще остаться без кораблей. – И что бы ты сделал, если бы решение принимал ты? – Спустил ситуацию на тормозах. – А тарги? С мятежом Клейтона мы потеряли треть имперского флота. – При помощи лобовой атаки мы все равно эту треть не вернем. Даже если мы раздавим Клейтона, наши силы уменьшатся по сравнению с тем, что мы имели на начало кампании. Уменьшатся, а не увеличатся. Потери, отец, потери. – Официальный политический курс Империи пролегает через смерть Клейтона. – Я и не спорю с официальной политикой Империи. Но, как военный, я против открытого противостояния в космосе. – Ладно, оставим это на время. Что ты думаешь о таргах? – Последнее время все задают мне этот вопрос. – Значит, ты привык на него отвечать. Итак? – Их много. – Как они дерутся? – Мне сложно об этом судить по одной короткой схватке. У нас есть преимущество в скорости за счет гиперпривода, но по вооружению тарги нам не уступают. А если и уступают, то не сильно. А ты сам знаешь, что при огневом взаимодействии наличие гиперпривода не имеет решающего значения. Вообще никакого значения не имеет. Разве что позволит нам вовремя удрать. Но основной проблемы это не решает. – Да, планеты мы с места не сдвинем. Значит, вооружением они нам не уступают? – Торпеды, плазма, лазеры. Может быть, и что-то еще, что они не стали пускать в дело ради одного разведбота. – Ты – хороший пилот. Я уже говорил тебе об этом? – Нет. Никогда. – Так говорю сейчас. Ты – хороший пилот, и я тобой горжусь. Ага, тем более что больше тебе гордиться некем. Старшенький выпал из числа любимчиков. – Отец, я могу говорить откровенно? – Со мной – можешь. Но только в стенах этого кабинета, а не на публике. Тебя что-то беспокоит? – Меня несколько встревожила аудиенция с императором. Им владеют шапкозакидательские настроения. Он готов вынести Клейтона вместе с таргами на пинках и голом энтузиазме. – Не стоит недооценивать Виктора. Он ведь тебя не знает, поэтому не показывает, что он думает на самом деле. Работа императора – внушать подданным бодрость и оптимизм. – Мне так не показалось. По-моему, он на самом деле так думает – насильственный оптимизм можно внушить только тем, кто ничего не понимает в текущей ситуации. А рассказывать боевому пилоту, что МКК «Зевс» можно вышибить из локального пространства Гаммы Лебедя одним метким плевком, – занятие неблагодарное. – Ты его тоже не знаешь, поэтому не можешь судить. – Надеюсь, что ты прав. – Это все, что тебя беспокоит? – Не считая двух предстоящих нам войн? Да. – Отлично. Виктор пригласил тебя на свой день рождения? – Нет. Вообще-то он предоставил мне отпуск. О дне рождения мы с ним даже не говорили. Где будете праздновать? – В Лувре. Подготовку начнем через неделю, думаю, как раз управимся. Не люблю я эти пышные торжества. Может быть, мне тоже уйти в отпуск? – Шутишь? Не представляю тебя вдали от императора. – Интересно, почему он тебя не пригласил? Присутствие героя на празднике, трансляция которого идет по всей галактике, было бы хорошим политическим ходом и поддержало бы моральный дух наших подданных. – Я пока не заметил среди ваших подданных большой паники. – Скажи мне, как пилот пилоту, сколько планет Империи адекватно защищены от угрозы из космоса? – Считая Землю? – Естественно. Разве она не планета? – Одна. – Вот и подумай об этом. Паника начнется, как только гражданские сообразят, что именно нам грозит. Поэтому император и делает вид, что ничего страшного не происходит. Политика страуса приводит в желудок леопарда, подумал Юлий. Команда императора играет в политику по своим правилам. Проблема только одна – тарги вряд ли будут их соблюдать. Краснов приехал на пятнадцать минут раньше. Первым делом он накатил водки, вторым – закурил свою трубку, а потом взял быка за рога. – О целом месяце отпуска не может быть и речи, – сказал он. – Сынок, ты находишься в распоряжении УИБ, и я тебя пока никуда не отпускал. В ближайшее время ты понадобишься мне здесь. – Позвольте полюбопытствовать, зачем, сэр. – Не позволю. Ты все узнаешь в свое время. Отпуск я тебе, конечно, дам, потому что не могу пойти против воли императора. Только будет он чуть-чуть короче. Дня три-четыре. – Я собирался на Эдем. Я не успею за это время даже туда долететь. – Тогда – два дня плюс дорога туда и обратно. И не советую тебе со мной торговаться, а то проведешь свои два дня где-нибудь на Гавайях. – Вы пытаетесь запугать меня, сэр? – Да. Юлий был отпущен к себе только после полуночи. А завтра в десять утра его ожидал визит в штаб-квартиру УИБ на Даунинг-стрит. – Знаешь, что это такое? – спросил Краснов. – Какая-то хреновина, – сказал Юлий. Он устал. Ему надоело. Ему было все равно. – Ну хотя бы на что она похожа? – Она похожа на какую-то хреновину, сэр. – Это оружие, сынок. – Я так и подумал, сэр. Непонятные хреновины в подвалах УИБ просто не могут быть ничем иным. Кстати, у вас нехилые подвалы. Они под половиной Лондона, да? – Чуть меньше, сынок. Ты знаешь, что это за оружие? – Нет. И не имею ни малейшего желания узнавать. Но вы мне все равно расскажете. – Даже покажу. Такое надо видеть. – Я готов обойтись без демонстрации и поверить вам на слово, сэр. Хреновина стояла на подставке и не была похожа ни на одну из известных Юлию пушек. А о пушках, стоящих на вооружении имперских ВКС, он знал все. |