Книга Имперский гамбит, страница 45 – Сергей Мусаниф

Винсент стоял, небрежно опираясь о лакированный капот и наблюдая за спускающимся по трапу Тираном.

– Наконец-то я снова имею счастье лицезреть тебя воочию, – сказал ему Клозе. – Скажи, люди вокруг космопорта собрались для того, чтобы меня линчевать?

– Скорее чтобы открутить у твоего лимузина колеса и на руках донести его до Букингемского дворца.

– То есть переворот пришелся им по вкусу?

– Люди в восторге. Тебе повезло – ты был далеко отсюда и не знаешь, что здесь творилось при Рокуэлле. Народ встретил бы тебя с обожанием, даже если бы ты был конем.

– Сомнительный комплимент, директор Коллоджерро, – сказал Клозе, закуривая сигарету. – Теперь расскажи мне о том, что интересует меня больше всего.

– Изабелла в порядке.

– Спасибо.

– Не за что. Это не вполне моя заслуга.

– Кого же я должен благодарить?

– Думаю, тебе понравится мой выбор.

Они сели в лимузин, и машина медленно двинулась к выезду из космопорта. Крыша лимузина не откидывалась, люк, в который можно было высунуться, тоже отсутствовал, и Винсент осветлил купол до полной прозрачности, дабы народ мог видеть хотя бы профиль своего нового кумира.

– Улыбайся и маши рукой, – посоветовал Винсент новоявленному Тирану. – Так делается политика.

– Твои архаровцы оставили что-нибудь от дворца?

– Достаточно, учитывая обстоятельства. Конечно, потребуется пара дней на уборку и восстановительные работы, но жить можно.

Лимузин выехал из космопорта и тут же был плотно окружен толпой. Клозе улыбнулся и принялся махать рукой.

– Как смену власти воспринял наш доблестный парламент?

– Нижняя палата – с большим удовольствием. Не могу сказать того же о палате лордов, но они это скушают, будь уверен. Выбора у них нет.

– Твои парни провели разъяснительные беседы с остальными представителями семейства Рокуэллов?

– Да, и все прошло гораздо спокойнее, чем я ожидал.

– То есть обошлось без стрельбы?

– Даже не пришлось прибегать к открытым угрозам. Хватило угроз тонко завуалированных. Ребята не слишком хорошо к тебе относятся, сам понимаешь, но обещали не предпринимать никаких шагов до окончания войны. В смысле – дом Рокуэллов временно отказался от претензий на трон. Младший братец отлично понимает, что он эту ситуацию не потянет. Особенно если принять во внимание ту «популярность», которую успел снискать старший.

– Мне надо выигрывать войну, а я боюсь завязнуть в местной политике, – признался Клозе.

– Хочешь, я возьму это на себя?

Клозе принялся улыбаться толпе с удвоенной энергией. Странно, раньше он не стал бы задумываться над ответом Винсенту. Точнее, над деликатной его формулировкой.

Впрочем, человек, занимавший должность директора УИБ, по определению не мог быть дураком.

– Э… насколько ты мне не доверяешь? – поинтересовался Винсент.

– Это… сложный вопрос, – Клозе помахал рукой очередному горожанину. – Полагаю, нам всем предстоит в скором времени столкнуться со схожими проблемами. Вопрос о доверии… Ты многое сделал, Винсент…

– Но я нарушил присягу? – уточнил директор Коллоджерро. – Не дух, но букву закона, который призван соблюдать?

– Да, – сказал Клозе. Дух, буква – какая разница? Они все преступники. Итак, проблема обозначена, но легче от этого не стало. – Мы с тобой сотрудничали некоторое время, и я не могу сказать, что у меня есть повод тебе не верить. Но ты всегда был человеком Юлия, а не моим.

– То, что я сделал, я делал не ради тебя или себя, а ради Империи.

– Как и мы все, – согласился Клозе. По крайней мере он хотел бы надеяться, что это так. – Но благо Империи – это довольно обтекаемая вещь. Каждый может трактовать его по-своему.

– Ты боишься, что я захочу стать серым кардиналом?

– Необязательно. Хватит и того, что ты захочешь походить на твоего предшественника.

– Ты имеешь в виду Торстена? – уточнил Винсент.

– Нет, Краснова.

– И что ты об этом знаешь? – поинтересовался Винсент.

– Достаточно, – заверил его Клозе. – Юлий меня просветил.

– Ты не можешь не понимать, что я имею право питать те же подозрения и относительно твоей персоны. Твой предшественник тоже не был идеальным правителем.

– Это логический тупик, – сказал Клозе. – У нас есть основания, чтобы не доверять друг другу, но у нас ничего не получится, если мы будем продолжать в том же духе.

– Ты видишь выход из этого тупика?

– Давай все-таки попробуем довериться друг другу и посмотрим, что из этого выйдет.

Некоторое время они провели в молчании, продолжая улыбаться, помахивать руками и кивать головами, как китайские болванчики.

– Такими темпами мы будем добираться несколько часов, – заметил Клозе.

– Ближе к центру города толпа становится меньше, – заверил его Винсент. – Наслаждайся любовью подданных, пока это возможно. Я допускаю, что завтра они тебя возненавидят.

– Но не так сильно, как они возненавидят тебя. Ты должен ценить эту ситуацию даже больше, чем я. Нечасто народное ликование обрушивается на голову шефа тайной полиции.

– Если хочешь, я могу заняться чем-то другим.

– Не стоит, ты вполне устраиваешь меня на своем месте.

– Спасибо за доверие, сир.

– Не «сир», – покачал головой Клозе. – Только не «сир». Я вроде бы ясно дал понять, что не имею ничего общего с тем, что может стоять за этим словом. Обычное «сэр» меня вполне устроит. Постарайся, чтобы люди уяснили это как можно скорее.

Винсент кивнул.

– Это была впечатляющая речь. Не очень связная, может быть… но достаточно откровенная. Правители редко используют такой подход в отношении своих подданных.

– Думаешь, я свалял дурака? – встревожился Клозе.

– Посмотрим.

– Как бы то ни было, я уже устал корчить рожи.

– Привыкай, – сказал Винсент с легким злорадством. – При Юлии ты был человеком из второго эшелона, и тебе совершенно необязательно было показываться на публике. Теперь ты – номер один. Со всеми вытекающими последствиями.

– Ты хотя бы понимаешь, что именно мы натворили?

– Убили кучу народа. Или ты не об этом?

– Боюсь, что мы убили нечто большее, – сказал Клозе. – Мы пустили коту под хвост четыреста лет истории.

– Не понял.

– Мы прикончили монархию как форму правления, – сказал Клозе. – Если человечество выползет из этой войны и я уйду, как обещал, а я точно уйду, потому что такой дурдом до конца жизни мне совсем не нужен, люди вряд ли пожелают вернуться к старой доброй монархии. Мы ее немного дискредитировали своими действиями, не находишь?