Книга Обмани меня дважды, страница 18 – Мередит Дьюран

– Да что вы? – Викерз выпрямился, слова кухарки явно заинтересовали его. – Скандальное прошлое, да?

– Боже! Что ж, если хотите знать, я взорвала плиту.

Глаза Викерза вспыхнули.

– И что? Кто-нибудь погиб?

Кухарка успокаивающе улыбнулась ему.

– Не так уж много людей, – промолвила она. – Но должна сказать, что я испытала настоящий шок, увидев, что здесь точно такая же плита.

Викерз откинулся на спинку стула – похоже, он уже пожалел о том, что задал этот вопрос.

Оливия решила признаться еще кое в чем:

– Он уже уволил меня. Целых два раза.

Джонз снова закашлялся, Викерз присвистнул.

– Да, это ерунда, – бросил он и тут же покраснел, когда кухарка шикнула на него. – Прошу прощения, мэм. Но вы должны признать, что наша миссис Джонсон проявила настоящую отвагу, решив после этого остаться.

– Это… это не отвага, – тяжело дыша, проговорил Джонз. Кухарка похлопала его по спине, и следующие слова он произнес уже быстрее: – Это – преступление! Миссис Джонсон, вы должны… – он снова сильно раскашлялся, – немедленно собрать свои вещи!

– Как это – немедленно? – спросила кухарка, отшатнувшись от него. – Я бы так далеко не зашла, мистер Джонз. Мне кажется, она принесла огромную пользу всем нам, вы так не считаете? Книжный шкаф в его гостиной – ни больше, ни меньше! Это замечательно.

– Будет замечательно, – засияв улыбкой, вымолвила Оливия. – Как только в шкафу появятся книги.

Джонз выпрямился и запыхтел, как паровоз.

– Миссис Бейли, я просто потрясен! Если его светлость что-то сказал, то наша обязанность…

– Да будет вам болтать-то, – бросила кухарка. – Я вам скажу, какие у нас в последнее время были обязанности: увернуться от бутылки или тапка, или уйти, крадучись, чтобы потом спрятаться внизу, или не замечать шум, который он издает. И не притворяйтесь, что у вас есть смелость, потому что у вас ее нет, так как я ни разу не видела, чтобы вы поднимались наверх проведать его. Насколько мне известно, сегодня это сделала миссис Джонсон.

Джонз посмотрел на нее. Оливия пожала плечами.

– Он устроил ужасный шум, и я опасалась…

Джонз как-то очень быстро съежился на стуле.

– Я подвел его, – прошептал он.

– О нет! Да успокойтесь! – проворчала кухарка и начала снова похлопывать его по спине. – Никто не хотел этого сказать. Просто я имею в виду, что, быть может, миссис Джонсон – та самая свежая кровь, которая нам нужна. Будет вам, дорогой мой, не плачьте, есть хорошее…

Оттолкнув носовой платок, который предложила ему кухарка, Джонз выудил из кармана свой и стал тереть им глаза. После этого он крепко сжал переносицу и стал делать такие громкие, резкие и неровные выдохи, что остальные собравшиеся с тревогой переглянулись.

После неловкого молчания Джонз наконец уронил руку.

– Очень хорошо, – промолвил он. – Ради его светлости, ради моего дорогого хозяина я сделаю одну очень непростую вещь – проигнорирую его желание, касающееся миссис Джонсон. Мэм, вы можете пока остаться в доме.

– Благодарю вас. – Вообще-то Оливия ни за что не рассказала бы о своем увольнении, если бы Джонз не производил впечатление этакого милого человека, которого можно уговорить хоть «за», хоть «против» чего угодно. Однако приятно был осознавать, что когда Марвик уволит ее в следующий раз, ей не придется этого скрывать.

Оливия легла спать вполне удовлетворенной. Лишь когда огонь в камине стал гаснуть, она огляделась по сторонам в поисках газеты, которую обещала использовать для розжига, но, похоже, она ее где-то потеряла.

В последнее мгновение перед тем как заснуть, Оливия вспомнила, что оставила газету на книжном шкафу, стоявшем рядом со спальней Марвика.

* * *

– Как любопытно. – Оливия с недоумением остановилась в дверях гостиной герцога. Ночью один из шкафов исчез. Второй был перевернут на бок. Она изогнулась, чтобы получше осмотреться по сторонам, но это не помогло. – Неужели он смог в одиночку передвинуть второй шкаф?

– Это невозможно, – заявил Брэдли, который стоял в нескольких футах позади Оливии, что делало его по крайней мере на пять футов храбрее Фентона, оставшегося в холле. – Это же здоровый зверь. Мы вдвоем его еле притащили.

– Что ж, мы должны спросить его…

– Мэм… – Брэдли заставил Оливию замолчать, бросив на нее печальный, виноватый взгляд. – Не заставляйте нас заходить туда.

– Вы заметили, в каком состоянии находится шкаф? – крикнул из холла Фентон. – Полки разломаны, мэм.

Оливия удивленно посмотрела на шкаф. Фентон прав. Но ведь полки сделаны из прочного дуба по крайней мере в два дюйма толщиной.

– Не хотите же вы сказать, что… – Господи, как Марвику удалось разломать их? Может, он прячет в комнате топор?

Она снова огляделась вокруг. Что-то не так, такое чувство, как будто не хватает чего-то важного.

– Что ж, думаю… – Оглянувшись через плечо, Оливия обнаружила, что слуги опять сбежали. Она со вздохом вернулась в холл. Вероятно, они избрали какой-то обходной путь бегства, потому что на лестнице тоже никого не было.

Ей уже надоедало иметь дело с трусами. Ладно, она поговорит с ними позже. Расправив плечи, Оливия решительно направилась в покои герцога и громко постучала в дверь спальни. Дверь подалась под костяшками ее пальцев и со скрипом отворилась.

Он не запер ее на замок.

И не задвинул засов.

По спине Оливии пробежал холодок. Герцог даже не закрыл шторы. Она увидела, что сквозь щелочку в них на ковер лился дневной свет.

Без сомнения, это хороший знак! Глубоко вздохнув, Оливия шагнула в спальню.

– Ваша светлость…

Открывшееся ее взору зрелище в один миг заставило ее замереть от ужаса.

Марвик сидел под окном, прислонившись к стене и уронив голову на согнутые в коленях ноги. Солнце золотило его и без того золотые, как новенькая монетка волосы; освещало оно и пылинки, летавшие в воздухе вокруг него. А рядом с его босой ногой валялась газета – та самая, которую Оливия прошлым вечером забыла в шкафу. Она со своего места видела заголовок, набранный жирным черным шрифтом: «ПРЕДЛОЖЕНИЕ БЕРТРАМА…»

Остальная часть заголовка была скрыта пистолетом.

Несколько долгих, нелепых мгновений Оливия смотрела на оружие. Оно настоящее. Пистолет ей не привиделся. И он лежит совсем рядом с рукой герцога.

Она сделала шаг назад. Герцог сидел, застыв, как статуя. Кажется, он даже не дышал.

Он мертв! Он застрелился! Однако крови вокруг нет. К тому же, если бы он был мертв, тело давно упало бы набок.

Но, если он не умер… значит, жив… И вооружен.