Книга Третье правило стрелка, страница 50 – Сергей Мусаниф

Фил выполз из гостевой спальни в поисках очередной порции алкоголя и наткнулся на стрелка и волшебника, обсуждающих детали задания уже в вестибюле. Вопреки ожиданиям Горлогориуса, Фил не стал нести привычную околесицу, а вместо этого одарил стрелка долгим грустным взглядом. «Реджинальд Ремингтон вернулся от друидов, — пробормотал он, прежде чем брести вверх по лестнице. — Сожалею, но думаю, что до конца этой истории ты не доживешь».

Стрелок его не услышал, а если и услышал, то не подал вида. Но Горлогориус надеялся, что слова создателя прошли мимо ушей Реджи. Нельзя, чтобы человек отправлялся на опасное задание с подобным напутствием.

Горлогориус опасался спрашивать, что именно Фил имел в виду. Осведомленность творца о последних событиях, а также о событиях, которые еще не произошли, внушала могущественному магу большие сомнения. От слов Фила попахивало фатализмом, а Горлогориус твердо верил, что вершит свою судьбу сам. И не только свою.

— Как бы не вышло хуже, — сказал Мэнни. — Когда двое стрелков охотятся за одним и тем же, они запросто могут начать стрелять друг в друга.

— Не думаю, — сказал Горлогориус. — По-моему, Джек вообще не готов стрелять в своих.

— Зато для Реджинальда не существует такого понятия, как «свои», — сказал Мэнни.

— Они разумные люди, оба работают на меня, — сказал Горлогориус. — Я не вижу причин для перестрелки.

— А ты не думаешь, что ситуация может выйти из-под контроля?

— Не рви мне душу, старина, — сказал Горлогориус, и тут Мэнни стало по-настоящему страшно. — У меня даже нет уверенности, что я эту ситуацию сейчас контролирую. Или что ее контролирую именно я.

— Как это? — обалдел Мэнни. — Если не ты, то кто? Как такое вообще может быть?

— Тебе будет дико это слышать, но я не знаю, — признался Горлогориус. — Иногда у меня такое впечатление, будто я играю в шахматы. Только не знаю, с кем, и не знаю, какого цвета мои фигуры.

— Как же ты тогда вообще можешь играть?

— На ощупь, — отрезал Горлогориус. — Ты обратил внимание, что с самого начала этой истории я так никого и не убил? Хотя у меня была бездна возможностей.

— А орки?

— Хорошо, почти никого. А знаешь почему?

— Я полагал, что с возрастом ты стал сдержаннее.

— Черта с два, — сказал Горлогориус. — Я боюсь убивать. Я боюсь убить кого-нибудь не того, понимаешь?

— Не понимаю, — честно сказал Мэнни.

— Я до конца не уверен, кто какую роль играет в общем раскладе сил, — сказал Горлогориус. — И боюсь по незнанию удалить ключевую фигуру. Мне все время кажется, будто я кого-то недооценил. Того же Негоро, например.

— А что с Негоро?

— Дубль сумел подсидеть своего создателя, — сказал Горлогориус. — Каким образом копия могла получиться лучше оригинала? Разве человек способен создать кого-то, кто был бы умнее его самого?

— Если Негоро до сих пор жив, это еще не значит, что он умнее, — сказал Мэнни. — Может быть, ему просто повезло.

— Удача благоволит подготовленным людям, — сказал Горлогориус. — Я не верю в слепое везение.

— Это все равно ничего не значит, — сказал Мэнни. — В какой-то момент Негоро оказался хитрее Негориуса, занятого другими мыслями. Это еще не делает дубля гением, черт побери.

— Хан орков до сих пор жив, — невпопад ответил Горлогориус. — Я за ним утром наблюдал. Хрюкает в лесу, как заправский кабан. Симпатичную хрюшку себе нашел, наверное, у него скоро поросята будут.

— И что?

— Может, ему так лучше, — сказал Горлогориус. — Может, в лесу он нашел свое счастье. Но почему он до сих пор жив?

— Возможно, потому что хан орков, хотя и выглядит, как кабан, на самом деле гораздо умнее среднестатистической свиньи, — сказал Мэнни.

— Это я и имел в виду, — сказал Горлогориус. — Охотники считают его свиньей и потому его недооценивают. Может быть, я тоже недооцениваю какую-то свинью… То есть кого-то, кто на самом деле сложнее, чем выглядит… В общем, ты понимаешь.

— Я понимаю только то, что у тебя мандраж, — сказал Мэнни, — вызванный переходом операции к решающей стадии. Такое иногда случается. Даже с тобой.

— Раньше со мной такого не случалось.

— Я удивлен, но не более того, — солгал встревоженный до глубины души Мэнни. У волшебника калибра Горлогориуса не бывает ни на чем не основанного мандража. Если ему кажется, что с ситуацией неладно, скорее всего, с ней действительно что-то не так, и у Мэнни появился серьезный повод для беспокойства. — По-моему, тебе просто надо расслабиться.

— А по-моему, расслабляться мне ни в коем случае не следует, — сказал Горлогориус. — Время еще не пришло. Партия не закончена… Кстати о партии. Я уже упоминал об игре в шахматы?

— Минуту назад.

— У меня такое чувство, будто я играю со старым знакомым, — сказал Горлогориус. — Или с человеком, который меня хорошо знает. Который ориентируется в этой ситуации не хуже, а иногда и лучше меня. Он знает некоторые мои ходы наперед… Словно он шпионит за мной.

— Это бред, — сказал Мэнни. — Ты — Горлогориус, кто может за тобой шпионить? И я все время рядом, я бы заметил…

— Ты все время рядом, это верно, — сказал Горлогориус. — Но если кто-то переиграл меня, он может переиграть и тебя. Или…

— Или что?

— Ничего, — сказал Горлогориус. — Просто «или». Такое глубокомысленное замечание, знаешь ли. Повисшее в воздухе многоточие. Знак, который поймет только человек, которому он предназначается.

— И кому же ты его предназначал? — спросил Мэнни.

— Понятия не имею, — сказал Горлогориус. — А еще мне не нравится наш создатель.

— Может быть, потомки назовут это святотатством, но мне он тоже не особенно симпатичен, — согласился Мэнни. — Раздолбай он, а не демиург.

— Не в этом дело, — сказал Горлогориус. — Мне наплевать на его личные качества. Он может быть алкоголиком, бабником, наркоманом, заядлым игроком, это его личные проблемы. Меня пугает другое.

— Что? — На самом деле Мэнни не хотел знать. Он плохо спал по ночам из-за своих собственных кошмаров и не желал добавлять к этой коллекции еще и кошмары Горлогориуса.

— Фил с трудом поверил, что создал нашу вселенную. Нам пришлось его убеждать, — сказал Горлогориус. — Но он знает нас по именам. Как он может нас знать?

— Он же творец…

— Ну и что? Он не знал о существовании нашей вселенной, забыл о ней сразу после акта творения, а это было чертовски давно. Много тысяч лет назад. Меня тогда еще не было, как и тебя. И Гарри не было, и стрелков… Из ныне живущих тогда вообще никого не было. Каким же образом он может нас знать? Откуда ему известны хотя бы наши имена?

— Может быть, он зрит суть вещей, — сказал Мэнни. — Я вижу простой способ решить эту проблему. Почему бы тебе не спросить у самого Фила?