Онлайн книга «День после ночи»
|
– Попробуй красный перец. – Эсфирь передала ей другую тарелку. – Мы такого сроду не ели. Давай я тебе нарежу. Но Зора уже мчалась к двери. – Ты куда? – крикнула вдогонку Эсфирь. «Что это со мной? – спросила себя Зора, оставшись одна. – Я с ума схожу? Почему теперь, когда все позади?» Нельзя отрицать жизнь, – ответил мужской голос. Зора расхохоталась и тут же хлопнула себя ладонью по губам. Не хватало еще стать припадочной кликушей, от которой все отворачиваются из жалости или отвращения. Она шла все быстрее и быстрее, споря на ходу с собой. «Еще как можно. Жизнь непростительно слаба. Смерть во сто крат сильнее всего живого. Я хорошо изучила, что такое тлен и суета. Это смерть нельзя отрицать. Никто не докажет мне, что жизнь – Божий дар, прекрасная поэма, наполненная смыслом». То-то ты чуть не разревелась, попробовав помидор. Зора узнала этот голос. Это был Майер, знавший, как завоевать ее расположение при помощи сигарет, и остававшийся в ее мыслях, как она ни билась, стараясь не думать о нем. «Просто я была голоднее, чем казалось. Вот и все». Ты стала лучше спать. И даже поправилась. «Потому что тут больше делать нечего», – возразила она, пытаясь понять, почему в воображаемые оппоненты выбрала именно Майера. Ведь она едва его знала. Он достойный противник, только когда я за него говорю, решила Зора. Противник или поклонник? Зора покраснела. Твое тело возвращается к жизни, и твое сердце тоже. Чья-то маленькая рука скользнула в ее ладонь, разом утихомирив голоса в Зориной голове. – Тебе плохо? – спросил Якоб. – Хочешь, я схожу за мамой? Или медсестрой? Мама говорит, нам надо о тебе заботиться, потому что ты болеешь сердцем. Я сказал, пусть врачи дадут тебе лекарство для сердца, а она заплакала. Мама много плачет. А ты никогда не плачешь. Зора попыталась улыбкой рассеять его беспокойство, из-за которого Якоб больше чем обычно казался сейчас похожим на крошечного старичка. Он был слишком мал для своего возраста, личико по-прежнему худое и изможденное, несмотря на здоровый аппетит. И все равно Зору поражали произошедшие с ним перемены. Куда подевался вялый, тихий ребенок, который приехал в Атлит всего несколько недель назад? В столовую они возвращались вместе. Якоб бежал вприпрыжку. Идеи били из него фонтаном. – А ты правда будешь меня учить? – тараторил он. – Так мама говорит. Она говорит, что ты умнее, чем пан Ростенбергер. А я ей сказал, что у тебя изо рта пахнет гораздо лучше, а еще что ты не будешь меня за руку щипать, когда я ошибку делаю. А когда мы начнем, пани Зора? А что мы будем читать? Ту страницу Талмуда, про то, когда утром читать Шма? Пан Ростенбергер с нее всегда начинал. А где твоя книга? – Талмуда у меня нет, – ответила Зора. – Мы начнем с грамматики. Иврит – он очень насыщенный, понимаешь? Спресованный. Полный тайн. – Что это значит? Она попробовала еще раз: – Он как... как твердый леденец. Якоб с серьезным видом кивнул: – Иврит тоже тает, когда жарко, да? Зора не сразу поняла, что он шутит. – Очень смешно, – сказала она, хотя больше всего ей хотелось заплакать. С завтрашнего дня кто-то другой станет его учителем, его опекуном. Зора ласково погладила мальчика по щеке. Теперь она убедилась, что не сошла с ума. Ведь она скорбит о том, что скоро потеряет. – Прости, что отвлекаю. – Это была Леони. – Зора, ты не могла бы сходить со мной в лазарет? – И старательно выговорила на иврите: – Им нужен переводчик. – Сейчас подойду, – кивнула Зора. – А сколько ты языков знаешь? – Якоб снова взял ее за руку, и они вместе зашагали к лазарету. – Четыре, – подсчитала Зора, приплюсовав те три, которые понимала, но никогда не говорила на них вслух. – Не так уж и много. – А по-моему, это очень много, – возразил он, тряхнув головой с таким решительным видом, что Зора не удержалась, притянула мальчика к себе и прижала худенькое плечико к своему бедру. – Ладно, Якоб. А теперь пойди разыщи маму. На пороге лазарета ее встретил тощий молодой человек в белой куртке. Волонтеры постоянно наведывались в Атлит, поэтому Зору не удивило, что она никогда прежде не видела этого доктора. Но когда он протянул ей руку, всю в мозолях и не очень чистую, она заглянула в его светло-зеленые глаза с подозрением. – Ты Зора, да? – спросил он. – Меня зовут Ави Шехтер. У нас тут два типа сидят. Лопочут какую«то древнюю тарабарщину й делают вид, что никого не понимают. Мне сказали, что ты спец по польским диалектам. Так вот, мне надо, чтобы ты пошла к ним и выяснила о них все, что только возможно. Они приплыли на прошлой неделе. Мы уже знаем, что они не евреи, но надо еще выяснить, как они сюда попали, что у них на уме, чем занимались во время войны. Ави Шехтер говорил, как человек, привыкший отдавать приказы, и не дал ей времени ни подумать, ни отказаться. Открыв дверь, он показал на двух коренастых мужиков, по всей видимости братьев, примостившихся на одной койке. – Я тебя тут подожду. Зора услышала, как один велел другому держать язык за зубами. – Принести вам воды? – спросила она, лишь немного споткнувшись на подводных камнях мазурского говора. На лицах мужиков проступило удивление, а затем подозрение. Старший осведомился: – Вы из Данцига? – Нет, но у меня там родственники жили. На улице Мирхера. – За синагогой, – уточнил он. – Я этот район знаю. – Вы оттуда? Он провел ладонью по темной щетине на своем круглом лице и спросил, без тени надежды или злобы: – Так что, нас теперь обратно или за решетку упрячут? – Понятия не имею, – пожала плечами Зора. – Говорил я тебе, что дурацкая затея. – Второй задержанный был еще больше похож на медведя, чем его брат. Он повернулся к Зоре и произнес умоляющим тоном: – Скажите им, мы никому зла не сделали. Даже в полицию никого не сдали. И воевать не пошли. Испугались мы. Мы в Данию сбежали. Там войну и пересидели. – Зачем же вы сюда приехали? – спросила она. – В Данциге работы нет. Когда война кончилась, я потолковал с парнями из Моссад. Они сказали, им тут позарез монтажники нужны. В порту. А мы ж монтажники. Документы есть. Ну я и подумал... – А откуда у вас еврейские документы? Прозвучало это немного резко, и старший тут же сказал младшему: – Чего зря языком молоть. Все равно никто не верит. – Я не смогу помочь вам, если вы не будете со мной разговаривать, – предупредила Зора, но оба только покачали головой и отвернулись. |