Онлайн книга «Империя наизнанку. Когда закончится путинская Россия»
|
Разврат не сам по себе опасен, неприятен сифилис, который получают по результатам разврата. В течение трех лет я повторял это нехитрое уравнение, чем вызывал гнев либеральной интеллигенции; журналистам казалось, что я подрываю основы дорогого им строя свободы. 11 марта. Правила игры «Зарница» (обязательное пособие для наблюдателей) Военно-патриотическая игра и сопутствующая ей публицистика — вещи особые: немного врать нужно, но вранье необходимо дозировать. Дабы упорядочить вранье — вношу коррективы. Так, военно-патриотическая лит-ра употребляет слова: «хунта», «путч», «Народный Фронт» «Испания 36-ого года». Граждане приходят в ажиотаж. Увы, романтика слов не соответствует действительности. Поясняю: 1) словом «путч» обозначают мятеж армии. В Киевском восстании армия участия не принимала никакого. Это не путч. Совсем нет — это мятеж (или революция) гражданских лиц, и только. Путч был произведен в Чили генералом Пиночетом, путч был осуществлен в Испании генералитетом, возглавляемым Франко. В Киеве «путча» не было. Путч настоящий произошел ровно в тот момент, когда в Крым ввели военное соединение наемников — вот в Крыме как раз и произвели путч. 2) словом «хунта» соответственно обозначают правительство состоящее из победивших военных путчистов. Была греческая хунта, чилийская хунта, испанская хунта. А вот киевское правительство — никакого отношения к хунте не имеет. Там, боюсь, нетвердо знают с какой стороны штанов пришивают лампасы. Это не хунта. Для сравнения: по количеству генералов в правительстве, хунтой является российское правительство, хотя и оно тоже не хунта. 3) «Народный фронт» — это понятие объединяло разнообразные рабочие движения и социалистические партии — абсолютно не связанные с федеральными войсками и капиталистическими правительствами. Представить в качестве Народного Фронта — структуру со штабом в Ново-Огарево и объявить ядерную державу уполномоченной за Народный фронт — может только провокатор. Перед нами не Народный Фронт, совсем. Это вранье, граждане. 4) События Украины на события Испании 36-ого года не похожи ничем. Майдан — это не путч, и хунты нет, а ворюга-капиталист Янукович ничем не похож на социалиста — президента революционной Испании — Асанью. Разделить землю поровну между синдикалистскими хозяйствами Янукович не собирался. Все прямо наоборот. Если уж проводить аналогию с Испанией 36-ого года — то именно Киевская революция напоминает Республику, а ее подавление регулярными войсками — вот это как раз похоже на тактику путчистов-франкистов. Граждане игроки в Зарницу! Не пользуйтесь случайными терминами, не вводите в заблуждение других игроков. играйте по правилам! Не было путча. Нет никакой хунты. Нет Народного Фронта. Есть ряд желтых газет, есть президент, имеются патриоты, и т. п. В это и играйте. Играйте спокойно, старайтесь не шуметь. 20 марта. Машина времени Подъем патриотизма сопровождается мелкими страстями — обидно, но так устроено. Почему Шура Балаганов, имея большие деньги, стырил кошелек в трамвае, он объяснить не мог, но объяснение существует: карманник выражает эмоции только через кражу — воруя кошелек, Шура хотел показать миру, что счастлив. Питательная среда патриотизма — обиженное мещанство; это неприятно сознавать, но это так. Можно назначить такого патриота блюстителем чести отечества — однако он не будет бабушкам разносить кефир, а сочинит донос на еврея. Если вдуматься, мелкие гадости наносят ущерб величию патриотизма. Но остановить инстинкт Балаганова невозможно. Чтобы ярче пережить катарсис единения, надо сделать пакость соседу. Травля инакомыслящих — занятие не требующее доблести, это вам не амбразуры закрывать. Но рыхлая журнальная публика переживает газетные кампании как боевые. Биться на Малаховом кургане не довелось, а вклад в Победу внесли — покусали неугодных. Травля либералов сегодня — дело безопасное, заниматься им приятно еще и потому, что появляется возможность тяпнуть былого кумира; отмашку дали, теперь позволено. Началась травля Андрея Макаревича, с песнями которого выросло три поколения русских/советских людей. Вот, в Литературной газете появился похабный фельетон про миротворца Макара, который опасается, что его погонят, как плененного гитлеровца — по Садовому кольцу. Такие фельетоны шмякали в желтых газетах всегда, и всегда будут: пятнадцать минут славы для мелкой сволочи. Ах, певец возомнил себя совестью нации! Мы поэта поставим на место, подумаешь, какой Пушкин сыскался! Патриот-мещанин — вот кто сегодня совесть нации, а вовсе не богемный поэт. И это отчасти правда. Но правда и в том, что певец свое место «совести» заработал. Макаревич поет сорок лет — и все эмоции, какие вы когда-либо пережили, он в своих песнях уже описал. И вот такое патриотическое мещанство тоже описал. Сегодня приятно тяпнуть Бродского, Макаревича, Гребенщикова, тех, кто мешал патриоту распрямиться и громко спеть патриотическую песню. Нет большего удовольствия, как нагадить на былого кумира. Впрочем, отнюдь не Макаревич мешал распрямить хребет — мешал природный горб; и не Бродский — помеха высоким страстям; помеха — природная мелкость. Никто никогда не мешал мещанину совершать подвиги; власть не в силах подвиги отменить; все, что власть может — запретить хамство. Но сегодня хамство мещанам разрешили. У них нынче праздник: прежде запрещали бранить либерализм, а теперь — пожалуйста: хоть матом! И все отметились: про пятую колонну только ленивый не сказал, да еще так грозно и с большим гражданским мужеством. Все патриотические литераторы призвали заклеймить и повесить предателей, и это — помимо того, что грубовато — звучит крайне пошло. Знаете, выступать против либерализма было интересно десять-двадцать лет назад, когда либерализм был в силе. В то время банкиры и владельцы корпораций определяли эстетические критерии общества. Вот тогда было интересно им возразить — за это вас могли не включить, не наградить и не погладить. Вот когда круговая мораль либералов могла вас лишить кормушки — тогда было любопытно сказать поперек. Точно так же, пока была жива Советская власть — доблестью было бранить Ленина; а потом, когда чернь стала плевать на его могилу, это стало дурным тоном. А когда литератор Акунин написал, что злобного Маркса стимулировали к написанию Капитала чирьи на заднице — это уже не показалось глубокой мыслью. Как выражался Сирано де Бержерак: «на врага идти, когда в руках успех, достойно труса лишь». Уважаемые граждане патриоты! Вы переживаете великий час победы. И это очень хорошо! Правда, пока что вы ничего не совершили. Вы не создали новых университетов и не возродили науку в старых; вы не возвели новых больниц и не сделали медицину лучше, чем она есть; вы не построили бесплатного жилья для бедных, не нашли приюты для беспризорных, не восстановили умирающие деревни, не вылечили алкоголиков, да вообще — ничего вы не сделали, помимо тявканья на Макаревича. |