Онлайн книга «Звездная тень»
|
Дёрнувшись, как от удара, я воскликнул: — Но они же воюют, Кэлос! Я получил — а они убивают друг друга ежечасно! — Значит, там живут те, кому это нравится, Пётр. Каждому своё… Я вздрогнул. — Наслаждающиеся тяжёлым и опасным противостоянием… Находящие радость в своих страданиях и безнадёжной борьбе… Эмоционально скупые… бесталанные… — И готовые умереть? — Ах да… — Кэлос замялся. — Пётр, постарайся принять мои слова правильно… Я сжался, уже понимая, что он скажет. — Смерти нет, Пётр. Тот, кто прошёл Вратами, не умирает никогда. Почему я молчу? Надо бы кататься в истерике. Упасть на колени — и восславить Бога… которого теперь уж точно нет и не будет… Здравствуй, рай. Здравствуй, ад. Здравствуй, Тень. — Ты уже часть Тени, Пётр… Тебя могут убить. Но ты оживёшь. Там, где захочешь. Рядом с врагом, чтобы закончить бой. На тихой, мирной планете, где живут уставшие убивать. Человеком, птицей, мыслящим кристаллом… Кэлос подошёл, опустил руку мне на плечо. — Ведь и ты умирал, Пётр, — мягко сказал он. — Я не знаю, что там у тебя произошло с метаморфом… но я узнал взгляд, которым ты смотрел на меня. Смерти нет. Меня трижды расстреливали. Спокойно и вежливо. Без лишней злобы. Один раз я погиб с кораблём… но там и вспоминать нечего. Просто мир померк… — Смерти нет, — сказал я. Слова — пустые и скучные. Ну нет её и нет… Её никогда не было, она или впереди, или мы уже не живём. — А те… кто не проходил Вратами? — Не знаю. Раньше — нет. Во что Врата превратились сейчас, откуда берут информацию — я не могу ответить. Но… Значит, вы не дождались. Мои ненастоящие родители… настоящий Пётр Хрумов… все те, кто жил и умирал на маленькой планете Земля. Учёные и крестьяне, поэты и солдаты, рабы и тираны — вы верили в Бога или проповедовали атеизм, вы грезили о бессмертии, создавая свою философию, как Фёдоров, или высасывая чужие жизни, как Жиль де Рей… святые и палачи, гении и дураки — вы не дождались! Вы там, за чертой. А я здесь. В уютной Тени. Я прошёл Вратами. Конклав превратит Землю в пыль, Геометры отравят планеты Конклава и создадут на руинах свою маленькую Империю Дружбы, а я буду жить. Вкусно кушать и мягко спать. Воевать в чужих армиях и учиться в чужих университетах. Всё дозволено, да? Захочу быть тираном — приду в мир рабов. Захочу быть рабом — надену кандалы. Отращу псевдоподии и побуду амёбой. Добавлю четыре лапы и научусь ткать паутину. Снова стану человеком. Заведу гарем, создам религию, сочиню венок сонетов. Построю дом, посажу дерево, воспитаю сына. Впереди — вечность. Я плакал, скорчившись в мягком кресле. Кэлос гладил меня по плечу, словно успокаивал ребёнка. Да я и был ребёнком перед ним — прожившим сотни лет, встававшим из мёртвых и сжигавшим планеты… Кто возглавлял Хрустальный Альянс, Кэлос, почему я знаю ответ? Потянуло сквозняком — на миг открылась дверь. Кэлос вздохнул. Детские руки обняли меня: — Пётр, почему ты плачешь? Папа, почему он плачет? — Он нашёл больше, чем хотел, Дари. Это всегда больно. — Пётр, не плачь… Тебе не понять меня, мальчик, с детства знающий, что смерти нет. Каждому знанию — своё время. И каждому своё, вот только почему-то от этих слов несёт палёной плотью… Я нашёл больше, чем искал. Все звёзды в моих ладонях. — Папа, почему ты ему не поможешь? — Не всегда нужно помогать, Дари. Иногда стоит отвернуться и подождать. — Это нечестно! — Зато правильно, малыш. — Пусть будет неправильно, зато честно! Кэлос вздохнул. — Вот и мы так когда-то думали… Дари, у нас серьёзный разговор. Взрослый. Выйди, пожалуйста. — Но, папа… — Дари. Мальчик вышел. — Спасибо, — сказал я. При Кэлосе я плакать не стыдился. При ребёнке — дело другое. — Пусть неправильно, но честно… — Послышалось бульканье. — Хочешь ещё выпить? — Нет. — В Хрустальном Альянсе мы исповедовали эту же идеологию. Считали, что Врата — ошибка. Ловушка, искушение, тупик. Мы захватывали планету за планетой… пытались построить монолитное общество вместо «единого многообразия», как тогда называли Тень. А потом поняли, что происходит. Тень не боролась с нами. Она отдавала лишь те миры, что жаждали борьбы. Мы стали частью Тени, манекеном, на котором все желающие могли выместить негативные эмоции. Тогда всё и развалилось. Идея — не хочу сейчас спорить, правильная или нет, — была утрачена. Альянс превратился в банду наслаждающихся жизнью психопатов. Потом нас разбили в сражении, тогда создавалась Торговая Лига, и мы первые попали под её удар… Потом мы отступали от планеты к планете. Тень хотела этого — люди устали от военных приключений. — Ты обещал сказать, что испугало Геометров… Оторвав руки от лица, я глянул на него. Вытирать слёзы я не стал. Известное детское правило — сами высохнут, видно не будет, что плакал. — Неужели ты ещё не понял, Пётр? Испугались те, кто правит ими. Агенты Родины не возвращались. Тень видит насквозь, Пётр. Всё, что по-настоящему есть за душой. Не слишком-то они хотят своей Дружбы. Любви им не хватает, обычной человеческой любви. А у нас её получить несложно… Возвращалась маленькая часть — те, для кого Родина и впрямь была лучшим из миров. Остальные — остались. Кто — с радостью, кто — блуждая из мира в мир и уверяя, что хочет вернуться… Мы почти не заметили появления Геометров, Пётр. Где-то о них говорили больше, где-то вообще не слыхали. — Так и о нас? — Да. Существование вдали от Ядра родственной цивилизации — новость интересная. Но тоже не для всех миров. — Родственной? Кэлос кивнул. — Времена Первой Империи… даже до её создания… Мы разлетались, как искры от костра. Сотни, тысячи кораблей уходили в темноту и гасли. Но иногда искра падает на сухой мох. Так, наверное, возникла раса Геометров. Очень сомнительно, что две разумные культуры зародились на одной планете единомоментно, — а ведь у них было именно так… — Я знаю. — Так и вы. Другой возможности для полного биологического сходства я не вижу. Вы не потомки наши, не предки, вы — двоюродные братья. |