Книга Во имя рейтинга, страница 31 – Сергей Мусаниф

Он возлежит на мехах на корме флагмана и ест жареное мясо. Жир стекает по его бороде.

Агамемнон меряет шагами палубу. От борта до борта тридцать два шага. Вождь вождей не останавливается ни на минуту.

— Что меня беспокоит? — спрашивает он. — Меня беспокоят события сегодняшнего утра, Менелай.

— Флот Трои? Он больше не доставит нам никаких проблем. Мы его потопили.

— Семьдесят шесть кораблей отправились к Посейдону, — говорит Агамемнон. — Еще с десяток мы сожгли. Но впередсмотрящие видели на горизонте шестнадцать парусов уходящих кораблей Трои.

— Мы разбили флот Трои, — говорит Менелай.

— Разбили? Да, разбили. У нас было в десять раз больше кораблей.

— Это была атака самоубийц. Мы победили, брат.

— Ты знаешь, сколько кораблей потеряли мы?

— Около сотни, — безразлично говорит Менелай.

— Сто шестьдесят! Мы даже не смогли разменять корабли один к одному!

— Мы выиграли.

— Гектор ушел! Мы заплатили двумя кораблями за каждый троянский! Богоравный герой Ахиллес, который кровь из носу должен был быть на нашей стороне, — сопливый мальчишка! Во всем флоте только и разговоров о том, как Гектор выкинул его за борт!

— Ахиллес потопил корабль Гектора, — говорит Менелай.

— После того как проиграл бой! После того как мирмидонцы еле унесли ноги с флагмана! После того как этот проклятый чужеземец чуть не убил троянского лавагета! Но он не захотел его убивать! Он позволил ему уйти!

— Нас там не было, — говорит Менелай. — Мы не знаем, что было на самом деле. Я не верю, что этот чужеземец всерьез мог биться с Приамидом.

— Дело не в том, что там было и во что веришь ты, — чуть успокаивается Агамемнон. — Дело в том, во что верят люди, которые составляют нашу армию. А они смеются над Ахиллом, которого раньше чуть ли не боготворили. И они смеются надо мной, ведь именно я пригласил Ахилла в наши ряды. А еще они говорят, что Агамемнон — глупец, который не послушал мудрых людей. Они говорят, что этот хитрозадый Лаэртид предупреждал меня об опасности быть атакованными флотом троянцев, но я его не послушал.

— Так он был прав.

— В глазах людей вождь должен быть непогрешим. Вождь не имеет права на ошибку.

— Все мы смертны, брат. И все мы ошибаемся.

— Только не я!

— Агамемнон, брат, ты — человек. Не бог.

— Лаэртид знал, — говорит Агамемнон. — Он не догадывался, не предполагал, он знал наверняка. Он может видеть будущее. Может быть, он — бог?

— Одиссей не бог, — говорит Менелай. — Все дело в этом чужеземце, Алексе, сыне Виктора. О нем говорят, что он может видеть все на земле. Таков дар, врученный ему богами.

— Чушь! Я не верю.

— Дело не в том, во что веришь ты, — говорит Менелай. — Дело в том, во что верят люди, составляющие твою армию.

— Не так я видел начало этой войны, — признается Агамемнон.

— Троянцы показали, что они не трусы, — говорит Менелай. — Они не будут отсиживаться за стенами Илиона.

— Не будут, — мрачно говорит Агамемнон.

Реалити-шоу «Троя»

Ахейский флот. Восьмой день плавания

Правое крыло ахейского флота

Диомед

— Клеад, вина!

Диомед лежит в своей каюте. Вокруг беспорядок, пустые амфоры валяются вперемешку с предметами одежды и оружием, боевые доспехи свалены в дальнем углу.

Диомед пьян.

Входит Клеад. В его руках две амфоры, которые он ставит подле ванакта Аргоса.

— Что во второй?

— Вода.

— Вылей за борт, Клеад, — говорит Диомед. — Я не пью воды посреди моря. Налей мне лучше вина.

Клеад наполняет кубок.

— И выпей со мной.

Клеад наполняет второй кубок.

— Что слышно?

— Был бой сегодня.

— Да? С кем?

— С троянцами.

— Мы вроде в море. Откуда здесь троянцы?

— Их флот встретился с нашим на рассвете.

— Ха, — говорит Диомед и осушает кубок. — Значит, Лаэртид был прав, а этот богоравный идиот опять ошибся.

Клеад делает вид, что ничего не слышал. Он — не ванакт Аргоса и не может позволить себе думать о вожде вождей как об идиоте. Тем более что словосочетание «богоравный идиот» оскорбляет не только ванакта ванактов, но и богов.

— Кто бился с троянцами?

— Нестор, Аякс и Тевкр Теламониды и Ахилл. Троянцы разбиты и обращены в бегство.

— Потери большие?

— Мы потеряли сто с лишним кораблей. Троянцы меньше.

— Неудивительно, Клеад. Стремясь поразить троянцев размерами своей армии, Атрид нагнал сюда всякий сброд. И те скорлупки, на которых этот сброд плавает, нельзя назвать кораблями. У Гектора же все суда — военные. И новые. Гектор на армии не экономит.

— Гектор тоже был здесь.

— Да? Так наливай, дружище Клеад, выпьем за доблестного Приамида.

— Гектор — наш враг, — напоминает Клеад, но кубки все же наполняет.

— Враг, — соглашается Диомед. — Но это не значит, что я не могу его уважать как врага. Хороший враг, Клеад, он лучше плохого друга. Мне не хватает Одиссея, Клеад. Я хотел бы поговорить с ним, но теперь это случится уже только в Троаде. Или в Аиде, если кто-то из нас не переживет высадку. Выпьем за Гектора!

— За Гектора, — говорит Клеад, и оба прикладываются к кубкам.

— Значит, богоравный Ахилл принимал участие в своем первом бою? — спрашивает Диомед. — Как он себя проявил?

— Никак. — Клеад улыбается. — Говорят, что Гектор даже не стал с ним драться. Просто выбросил за борт.

— Да ну? Наверное, Ахиллес просто в ярости.

— Рвет волосы, — говорит Клеад. — Его позор умножен во много раз тем, что Гектор отступил перед чужеземцем.

— Перед Викторидом? — Диомед почему-то ничуть не удивлен. — Я знал, что чужеземец не так уж прост.

— Аякс Большой утопил три вражеских корабля.

— На то он и Большой. Выпьем, Клеад, во славу Алекса, Викторова сына! Да будет посрамлен Ахилл!

Зрители

— Нет, ну что это за лажа, я спрашиваю? Как это вообще может быть, мать его? Ты это видел?

— Видел.

— Дохлый Гектор вышвыривает Ахилла за борт! Ахилла! Как это может быть?