Книга Таинство любви, страница 27 – Барбара Картленд

— Думаешь, меня они тоже полюбят?

— Не сомневаюсь в этом.

— А тебя они любят?

— Надеюсь, да. Полагаю, они уважают меня потому, что знают — я всегда готов прийти им на помощь в трудную минуту.

Герцог улыбнулся и продолжил:

— А женщины, о которых я не хочу говорить с тобой, лишены и всего этого, в том числе и детей, которые будут носить мое имя.

Сейчас в голосе герцога чувствовалась нотка удовлетворения.

Рассказывая Анне об их будущих детях, он впервые сам почувствовал, какое это счастье — иметь сына. Сына, дочь… Ему вдруг безумно захотелось учить их ездить верхом, разбираться в лошадях, привыкать вести хозяйство в имении.

— Если у нас будет ребенок, — неожиданно спросила Анна, — мы никогда не разлучимся с ним?

— Никогда! — заверил ее герцог.

Он догадывался, что сейчас она вспоминает о том, как разлучили с родителями ее саму. Как это произошло и почему Анна оказалась в монастыре, по-прежнему оставалось тайной.

Поскольку герцог понимал, что лишних вопросов Анне сейчас лучше не задавать, он утешительно промолвил, положив ей руку на плечо:

— Наши дети будут с нами, пока не подрастут, потом мальчики отправятся в школу. Разумеется, они станут приезжать домой на все каникулы, да и сами мы сможем, когда захотим, навестить их в Итоне — проверить, как они себя ведут и все ли у них в порядке.

Он немного помолчал, затем продолжил:

— Я думаю, ты правильно сказала. Анна. Странно, может быть, даже неправильно, что у одного человека столько домов. Нужно будет постараться наполнить их смехом, беготней, детскими криками, и жизнь станет прекрасна.

— Если ты можешь подарить ребенка мне, — сказала Анна, — почему не подарил детей тем женщинам, о которых мне не разрешается упоминать?

Герцог понимал, что подобный вопрос рано или поздно возникнет, но до этого всячески старался избегать его. И сейчас решил сделать то же самое.

— Мне кажется, нам пора идти, — сказал он. — Хочешь отправиться еще куда-нибудь или поедем домой? В карете с открытым верхом? Я полагаю, сегодня нам следует лечь пораньше, ведь завтра рано утром мы уезжаем.

— Да, конечно, поедем домой, — согласилась Анна.

Они вновь ехали домой под звездным небом. Анна, как и вчера, запрокинув голову, смотрела на звезды. Герцог смотрел на жену, испытывая странное чувство — ему казалось, что в эту минуту Анна совершенно забыла о его существовании.

А ведь любая другая женщина вместо того, чтобы не отрываясь смотреть на звезды, давно бы пристроилась к нему, прижалась к плечу, взяла в свою руку его ладонь, нетерпеливо ожидая, когда он низким страстным голосом начнет говорить о любви.

Но Анна сидела ровно, выпрямив спину и запрокинув голову, и не произнесла ни единого слова, пока они не приехали к своему дому на Елисейских полях.

Только здесь, словно вспомнив о чем-то, она обернулась к герцогу и сказала:

— Ты действительно собираешься лечь или поедешь повидаться со своими друзьями в одно из мест, куда не можешь взять меня с собой?

Герцог вновь был поражен — не столько тем, что сказала Анна, сколько тем, что она вновь сумела прочитать его мысли.

Он в самом деле раздумывал над тем, не заехать ли ему к Максиму. В этом самом знаменитом на весь Париж ресторане каждый второй окажется, несомненно, его знакомым.

Там будут и женщины, самые модные представительницы полусвета, — вот уж кто обрадуется, увидев его!

Но потом герцог подумал о том, что его появление у Максима во время медового месяца непременно вызовет пересуды. Неожиданно, к своему удивлению, он вдруг обнаружил, что ему вообще не слишком хочется туда ехать. Поэтому его ответ Анне был совершенно искренним:

— Нет, я пойду спать, буду, как и ты, думать перед сном об интересных вещах, что ждут нас с тобой на юге. Я уверен, у тебя возникнет масса вопросов, и хочу заранее подготовиться к ним.

— Ты правда дашь мне на них ответы? — с волнением спросила Анна.

— Обещаю. Это доставит мне огромное наслаждение, хотя я несколько опасаюсь оказаться несведущим.

Анна рассмеялась в ответ.

— Неправда, ты все знаешь. Пожалуйста, учи меня быстрее, чтобы я больше не делала таких ошибок, как сегодня.

— Я уже сказал, перестань из-за этого переживать, — твердо ответил герцог.

— Я стараюсь, — вздохнула Анна, — ты готов забыть про мою ошибку, но та леди будет теперь ненавидеть меня, хотя это и неправильно, потому что я твоя жена.

— И как твой муж, могу совершенно честно сказать, что тот случай меня совершенно не волнует и не имеет для меня никакого значения.

Они вышли из кареты, и поскольку было уже за полночь, герцог не пошел в салон, чтобы выпить на ночь бокал хереса, а поднялся наверх по лестнице вместе с Анной.

Их спальни располагались рядом и соединялись дверью, которая была заперта.

Они остановились возле первой двери, за которой находилась спальня Анны.

— Спасибо тебе за прекрасный ужин и за то, что ты рассказал мне о стольких вещах, — улыбнулась Анна.

— Это я тебя должен благодарить, — ответил герцог. — Наш разговор оказался очень интересным и крайне необычным.

— Ты хочешь сказать, что у тебя не было подобных разговоров раньше, с другими людьми?

— Те разговоры были совсем другими, — улыбнулся ей в ответ герцог. — Я очень рад, что ты такая необычная женщина, я бы даже сказал загадочная.

— Значит, я тебя не утомила?

— Конечно, нет! И я могу честно признаться, что ни секунды не чувствовал себя утомленным за все время нашего знакомства и мне ни разу, ни капельки не хотелось быть рядом с кем-нибудь, кроме тебя.

Анна вновь ослепительно улыбнулась и бросила на него лукавый взгляд.

— Сейчас ты заговорил как француз. Мне помнится, ты утверждал, что англичане обычно не говорят комплиментов.

— Считай, что я исключение из правил.

— Разумеется, — согласилась Анна. — Прошу тебя… поскольку мне так нравятся комплименты, ты можешь почаще забывать о том, что ты англичанин?

— Только если у меня будет повод для искренних комплиментов.

— Искренний комплимент или нет, я сразу догадаюсь, — ответила она. — Но если честно, то любой комплимент лучше, чем никакого.

Герцог рассмеялся, взял руку Анны и поднес ее к своим губам.

— Позволь мне сказать еще раз, — сказал он, — я восхищаюсь твоим умом и наслаждаюсь твоим смехом.

Он поцеловал руку жены, прижавшись своими теплыми губами к ее мягкой нежной коже.

Целуя Анне руку, он невольно подумал о том, какими должны быть ее губы. Не поцеловать ли ему ее по-настоящему, так, как муж целует жену?