Онлайн книга «Гаврюша и Красивые»
|
– Что за суета в доме? – поинтересовался он, когда бабушка вновь вернулась и начала греметь посудой. – Да так, – вздохнул кот, косясь на молоко. – Гость пожаловал, к Глафийе… – Из какого мира пришелец? – Гаврюша избавил Маркса от мучительного зрелища и в один миг уполовинил содержимое кошачьей миски. – Из этого, из йеального. Рискуя быть разоблачённым, домовой открыл холодильник. – Говори, что хочешь? У меня сегодня праздник, угощаю. – Да мне бы… – с надеждой встопорщил усы Маркс. – «Дружбы» не проси, с этим покончено. На вот, сыровяленой попробуй. – В миску шлёпнулся душистый кусочек свежей колбаски. Дверца холодильника закрылась в тот миг, когда к нему повернулась бабуля, чтобы взять масла. Гаврюша зевнул, а баюн, жадно давясь, отвернулся от хозяйки. – Устал я сегодня, шибко устал. Колдовал много, летал быстро и не спал совсем. Побудь за старшего, пока наши не вернутся, лады? Маркс утвердительно икнул и удовлетворённо повалился на спину. Рыжий домовой допил молоко и дёрнул прямиком в ванную, чтобы вздремнуть часок-другой внутри стиральной машины, а баюн ёрзал и мурчал от блаженства. Бабуля с умилением посмотрела на пустую миску и довольный результат рядом. – Марксик у меня умница, правда? – проворковала она, обращаясь к любимцу. – Вам помочь, Светлана Васильевна? – В кухню, сияя, как витрина ювелирного магазина, вошёл высокий блондин. – Глафира переодевается. Он был слишком изыскан для всей этой обычной обстановки и, когда проходил, старался ничего не задеть, то и дело проверяя рукава пиджака. Быстро окинув взглядом скромную кухню, Максим потерял к ней всякий интерес. Бабушка засмущалась и уронила салфетку. – Нет, нет, нет! Садитесь, молодой человек, чай готов, всё есть. – Она поспешила протереть и без того чистую скатерть, не забывая любоваться внучкиным «приобретением». – Много сегодня занятий было? – Не знаю, Светлана Васильевна, – без тени смущения признался «жених» и со значением в голосе сообщил: – У меня индивидуальный график обучения. Много работы. Три встречи до обеда, три после… День расписан практически поминутно. На каждое его слово бабушка с восторгом кивала, словно говоря: «Да, да! Нам именно такой и нужен! Прекрасно, прекрасно!» Он провёл ладонью по стулу и внимательно посмотрел на подушечки пальцев. Сел парень на самый краешек, чтобы не помять идеально выглаженные брюки. – Интересно… – Бабушка задумалась. – И что же за встречи? – Партийная работа, – как бы невзначай заметил Максим, поворачиваясь к бабуле в самом выгодном ракурсе, в римский профиль. – Я же заместитель по связям с общественностью от нашей студенческой партии. Приходится совмещать, планировать, рассчитывать. – И что же за партия у вас такая, студенческая? В защиту животных или за мир во всём мире? А как вы относитесь к личности Владимира Ильича Ленина? У Маркса слегка прошла эйфория колбасной радости, и он навострил ушки. Когда разговор заходил о всяких там убеждениях, партиях, лозунгах и собраниях, он всегда навострял ушки. Это же Маркс! – Да так… Нефтегазовая надежда России. Мы молодая партия, но отбор у нас очень серьёзный, надо же соответствовать! – Максим Скворцов выпрямился, взгляд его стал очень строгим и мудрым. Сразу было видно – он соответствует. Бабушка чуть не выронила чашку со свежезаваренным крепким чаем, но вовремя спохватилась и поставила её перед нефтегазовой надеждой своей ненаглядной внучки. Кому-кому, а Глашеньке бабуля (несмотря на коммунистические убеждения) от всего сердца желала кого-то в этом роде – понефтегазовей да понадёжней! – Прошу меня извинить, мне нужно вымыть руки, – сдержанно сказал Максим, вполне довольный произведённым впечатлением, и вышел из-за стола. – Представляете, Светлана Васильевна, некоторые чудаки кладут пакетики прямо в заварочный чайник! Бабушка дружески хихикнула и повернулась к разделочному столу, на котором стоял стеклянный чайник с поршнем. Рядом – начатая коробка пакетированного чая. Она открыла шкафчик и забросила улику подальше. – Ну, Глашка! Ну, оторвала девка! – с искренним уважением вырвалось у Светланы Васильевны, и в этот самый момент в дверь снова позвонили. В дом ворвалась шумная орда, состоявшая всего из двух человек – папы и сына. Если бы не разница в росте, можно было принять их за друзей-первоклассников. Разбросав обувь и шапки, не замечая никого и ничего, включая Глашу, которая их впустила, они вели только им одним понятную игру. Егор держал игрушечную рацию и строчил из неё, как из пулемёта, а папа делал вид, что убегает, пригибаясь от шквала пуль. При этом Вал Валыч смешно подскакивал, прикрывая руками задние карманы брюк, и вопил как сумасшедший осёл. При каждом таком прыжке и вопле Красивый-младший просто валился со смеху. – Ты арестован, злой начальник! – кричал Егорка. – Сопротивление бесполезно! – Ай-йяй! Уй-йюй!! Мама-а!!! – вопил Красивый-старший. – Не стреляйте! Во мне и так полкило пуль. Я обещаю исправиться!!! Максим Скворцов вышел из ванной и, никем не замечаемый, смотрел на происходящее круглыми от изумления глазами. На шум и гам вслед за парнем вылез и сонный Гаврюша, сжимая в руках маленькую подушку с травами, с кухни подтянулась бабушка, и даже Маркс высунул любопытную морду. Папа, не снимая зимней куртки, повалился на спину в прихожей, широко раскинув руки и ноги. Он стал похож на кремлёвскую звезду, а сын уселся ему на живот и, вознося руки к потолку, прокричал: – По-бе-да-а!!! Вал Валыч скорчил та-а-акую гримасу, что даже Глаша не удержалась и прыснула. Все остальные стояли как вкопанные. – Баб, привет! – вежливо сказал Егор, начиная приходить в себя. – Бабуль, ты не поверишь, у нас с папой сегодня просто сумасшедший день! – Охотно поверю! – строго ответила Светлана Васильевна. – У нас, между прочим, гости. Максим Леонидович. Друг нашей Глашеньки. Глаша смущённо повела плечами. – Максим, – бабушка протяжно вздохнула, – знакомьтесь, этот человек на полу – Глашин папа, Валентин Валентинович Красивый… Вал Валыч сел и завертел головой. – Привет, Макс! – всё ещё смеясь, поздоровался он и протянул руку. – Поможешь подняться? Я, кажется, спину потянул. – Очень приятно… – сухо ответил молодой человек, пропуская папину просьбу мимо ушей. Он спешно пожал протянутую ладонь и выдернул руку, так что подниматься хозяину дома пришлось без его помощи. – Я помогу, – сказала девушка и подошла к отцу. Настроение у неё подпортилось. – Максим, там же ваш чай остывает! – пропела бабушка. – Жду всех к столу! Светлана Васильевна вошла на кухню первой. За ней, чуть не споткнувшись о баюна, проследовал красавчик Скворцов. Зыркнув по сторонам, он пнул кота, словно тряпку, забытую после уборки. Люди этого не видели, а вот Гаврюша оказался свидетелем. |