Онлайн книга «О людях и бегемотах»
|
– А... – Я вырос в великой стране, в Сверхдержаве, – сказал Гоша. – Так меня учили, и так было. Я не говорю сейчас о коммунизме и всех его ошибках. Люди верили, что их страна велика и могуча, и поэтому она такой и была. Потом эта вера куда-то делась, испарилась сама по себе. Я хочу вернуть эту веру. Пришельцы... они могут дать шанс восстановить веру. Я вырос в великой стране и хочу, чтобы мои дети тоже росли в великой стране. – У тебя есть дети? – Пока нет. Назови это моим заделом на будущее. Гиптианам нужно, чтобы Россия имела большой политический вес на мировой арене, так им легче будет договориться насчет Африки. А для того чтобы приобрести этот вес, России нужно решить множество проблем. С экономикой, с наукой, с внутренней политикой, с армией, с образованием... Если гиптиане помогут решить нам хотя бы одну такую проблему... Это само по себе станет достойной платой. – Я не знал, что в ФСБ работают идеалисты. – Идеалисты есть везде, – сказал Гоша. – Но я не идеалист. Я – практик. Я не строю замков на песке и не лелею несбыточных мечтаний. Я верю в то, что я вижу. – А вторая моя ошибка? – Вторая твоя ошибка еще более очевидна, – сказал Гоша. – Ты же работаешь над улучшением образа бегемотов, не так ли? А что будет, если когда-нибудь всплывет информация о том, что на заре своего первого контакта с человечеством гиптиане поддерживали связи с организованной преступностью? Пусть не напрямую, а через посредника – тебя. Как ты думаешь, это положительно скажется на общем имидже их расы? – Блин, – сказал Лева. – Вот именно, блин, – сказал Гоша. – Поэтому операцию с Транквилизатором надо свернуть как можно быстрее. Старика мы оставим на месте и трогать больше не будем.... Это я беру на себя. Думаю, что решу вопрос еще до обеда. – А Левон? – Левона придется спрятать, – сказал Гоша. – Он же стал легендой криминального мира? Так пусть он этой легендой и останется. – Алло. Транквилизатор? Это Гоша говорит. Ты не лепи горбатого, ты что, много Гош знаешь? Есть только один Гоша, и это я. Чего звоню? Пошептаться с тобой надо. По поводу Левона, о чем же еще все наши перешептывания в последнее время. В кабаке моем любимом. В двенадцать. Поздно для завтрака, но рано для обеда? Давай в одиннадцать. Во сколько же ты завтракаешь? Ладно, в десять. Много народа с собой не бери, ладно? Я тоже не буду. Со мной будет один мальчик, и все. Поэтому если ты приведешь с собой больше трех человек, я посчитаю это за личное оскорбление. Ты же не хочешь меня обидеть? Вот и ладно. Увидимся. В ресторане, название которого автора просили не приводить, дабы не создать ему нездоровой репутации, в утренние часы было пустынно. Множество столов, накрытых белоснежными скатертями, задвинутые стулья, еще не разложенные столовые приборы, страдающие от похмелья официанты и скучающий метрдотель составляли весь его внутренний пейзаж, когда Гоша с Левой прошли в отдельный кабинет и заказали себе кофе и легкий завтрак. . – Интересно, а где Марина? – подумал вслух Лева. – Что за Марина? – Э... Как бы тебе объяснить... – Она тоже пришелец? – В некотором роде. Но выглядит как человек. Собственно говоря, она может выглядеть как угодно. Видишь ли, она – робот. – А, – сказал Гоша. – Гражданка Морская, если я не ошибаюсь? А я думал, она просто ширма, которую ты нанял для отвода глаз. Ее вроде убрали, нет? – Сильно сомневаюсь, – сказал Лева, – что это лежит в пределах возможностей нашей братвы. Видишь ли, она – что-то вроде Терминатора... И сразу же пожалел о последних словах, потому что Гоша ощутимо напрягся. – Ты хочешь сказать, – медленно произнес он, – что по городу сейчас разгуливает никем не контролируемый инопланетный робот-убийца? – Она не убийца. – Ты сам только что сравнил ее с Терминатором. – Я имел в виду, что ее, как и Терминатора, очень сложно уничтожить. – Если я строю что-то, что очень сложно уничтожить, – сказал Гоша, – я подразумеваю, что это что-то будут пытаться уничтожить очень настойчиво. А вряд ли кто-то будет пытаться уничтожить что-то, что не представляет собой угрозы. – Полагаю, для самозащиты ей встроили пару боевых контуров, – признал Лева. – Но в обычном порядке она не представляет угрозы. – А Папа Римский – духовный наставник Бен Ладена. – Кто их обоих знает, – сказал Лева и посмотрел на часы. Транквилизатор опаздывал. – С проблемой робота-убийцы и пропавшего бегемота мы будем разбираться потом, – сказал Гоша. – Сейчас нам надо закрыть вопрос с Транквилизатором, или на Луне не останется свободного места. – Будут какие-нибудь инструкции? – Да. Говорить буду я, а ты будешь молчать и поддакивать, если потребуется. И сейчас ты никакой не Левон, а мой сотрудник, понял? – Понял. – И никакой самодеятельности. – Понял. – И никаких идиотских шуток. – Понял. – Левон не может исчезнуть бесследно. Под его командованием находится куча людей, и, если они лишатся своего главаря, польется кровь. Я уравняю тебя с Транквилизатором при условии, что Левон не будет продолжать экспансии. – А он на это пойдет? Ведь его интересы уже ущемлены. – Его никто не спросит, – сказал Гоша. Транквилизатор приехал на пятнадцать минут позже назначенного срока. С ним было двое его сотрудников. Один был старый, толстый и одетый в кричащий ярко-зеленый костюм. Другой был молодой, с фигурой профессионального боксера-супертяжеловеса. Присутствующих в его имидже золотых побрякушек хватило бы на десять человек хотя бы с легким намеком на вкус. – Бухгалтер и шеф охраны, – пояснил Гоша. Лева посмотрел на Транквилизатора. Королю преступного мира и держателю московского общака было глубоко за шестьдесят. Он был седовлас и худощав. Костюм, идеально облегающий его фигуру, выглядел тысячи на полторы долларов, а стоил еще дороже. Но больше всего Леву привлекло его лицо. Это не было лицо обычного бандита. Это было лицо аристократа, какого-нибудь гордого грузинского князя в десятом поколении. Оно было суровым, надменным и властным. Одного взгляда, брошенного обладателем такого лица, было достаточно, чтобы человек почувствовал себя жалким и никчемным. – Прости, что я опоздал, Гоша, – сказал Транквилизатор, пока глава охраны отодвигал стул и помогал своему боссу сесть. – Страшные пробки. Слишком много машин стало в столице. Права покупают, машину покупают, ездить не умеют. Самоубийцы. О чем ты хотел поговорить? – О чем еще можно сегодня говорить? О Левоне. – Левон. – Транквилизатор сделал жест рукой, словно ловит муху. – Левон – шушера. Я много таких пережил и его переживу. |