Книга Решальщики. Книга 4. Развал. Схождение, страница 9 – Андрей Константинов

Мужчины покинули приемную, вышли в просторный холл.

— Там по моей теме ничего нового?

— Парни активно работают. Сегодня вечером доложат первые результаты.

— Обязательно держите меня в курсе. Если потребуется какая-то помощь…

— Само собой. Как здоровье Елены Ивановны?

— Вчера выписалась из клиники.

— Слава богу.

— «Слава», да не совсем, — помрачнел лицом Нарышкин.

— А что так?

— Сегодня с самого утра потащилась на прием к Серафиму.

— Ку-уда?!

— К белому магу. Кудеснику и целителю. Бабы ей знакомые нашептали. Дескать, снимает порчу и все такое… А знаешь, Виктор Альбертыч, сколько этот Серафим за один сеанс берет?

Чиновник озвучил сумму, вызвав у Голубкова реакцию искреннего потрясения:

— Ни ху… Хм… М-да… Однако…

Из приемной вышел посетитель, и Нарышкин засуетился:

— Всё, я пошел к мадам. А ты давай протискивайся поближе к секретарше и будь наготове: попрошу, чтобы тебя приняли вне очереди.

— А вот за это — премного.

— Ерунда. Свои люди — сочтемся…

* * *

— Огромное спасибо за ликбез, Людмила Петровна. Ваша лекция была в высшей степени познавательной. Не правда ли, инспектор?

Прослушавшие получасовую «консультацию» решальщики, едва умещаясь в клетушке прихожей, в данный момент синхронно зашнуровывали ботинки. Сию немудреную процедуру они осуществляли под бдительным оком маячившей в дверном проеме хозяйки. Нежданно-негаданно, а главное — абсолютно в легкую поднявшуюся на три тысячи денежных единиц. Словом, кому понедельник — день тяжелый, а кому — как.

— Истинно, — подтвердил Леонид. — Кстати, Людмила Петровна, как поживает ваша сестрица?

— Померла Ксюха.

— Что? Когда?!

— В июле схоронили, — с болью, непривычно-искренне отозвалась Гусева. — Я потому и решила гореловскую квартиру сдавать. Куда мне одной теперь две комнаты? И дорого. И вообще… давят стены… Аура там страшная…

Перед глазами Леонида отчетливо, с потрясающей прорисовкой деталей всплыла картинка из казалось бы такого недавнего прошлого.

Начало июня. Белая ночь. Двор-колодец в каменных джунглях Коломны. Девушка-наркоманка…

— А, может, все-таки полечишься?

— Не, не вставляет. Да и смысла нет… СПИД у меня нашли.

— Понятно… Жаль…

— А мне — нет… Устала я… Хочу, чтобы поскорее… Сколько уже вокруг народу зажмурилось… Вот и Клюв… — Оксана болезненно прикусила губу. — А меня все никак черт не приберет. Но теперь уж скоро. Чувствую. Ну… бывайте, что ли?.. Как меня найти — вы знаете… Не бойтесь, не сбегу… Куда бежать-то?..

— Примите мои соболезнования, — сглотнув подступивший к горлу ком, хрипло сказал Купцов.

— Да, жаль. Совсем молодая девка была, — безо всякой интонационной жалости, дежурно подтвердил Дмитрий. — Да, и самый последний вопрос, что называется «на ход ноги». Скажите, разлюбезная, не известен ли вам, часом, такой персонаж как белый маг Серафим?

— Сука он! — лаконично, ни на секунду не задумываясь, откомментировала бонус-вопрос гадалка.

— Как-как?

— Тебе по буквам разжевать?

— Нет, нам с товарищем желательно в красках и подробностях, — заинтригованно попросил Петрухин. — Да, если эта информация требует… хм… дополнительного финансирования…

— Если вы прижучите этого урода и отберете у него лицензию, я вам сама приплачу. Денег соберу со всего нашего… э-э…

Здесь госпожа Гусева застопорилась в подборе правильного термина.

— Цеха? — подсказал Леонид.

— Кагала? — предложил свою версию Дмитрий.

— Профсоюза! — огрызнулась гадалка.

— Очень интересно. Ну что ж, с удовольствием послушаем. Инспектор Купцов!

— Я!

— Рассупониваемся обратно!..

* * *

«И они посидели еще немного. А потом еще немного… и ещё немного… пока, увы, совсем ничего не осталось». [6] В данном конкретном случае «не осталось» во внутримозговых информационных массивах ворожейки-надомницы. Но кое-что любопытное там, судя по всему, сыскалось. Так как, когда решальщики окончательно покинули адрес Гусевой, стрелка на часах перевалила далеко за полдень.

— И что ты обо всем этом думаешь?

— Покамест я думаю, что визит к мадам Маргарите оказался крайне пользителен, — отозвался Дмитрий. — А вот всё остальное нужно всесторонне обкашлять. Ну чего, заедем куда-нить пожрать и двинем в контору?

— Может, ну его на фиг? Это я не про еду, разумеется. Про контору.

— Здрасьте! У нас же вечером заслушивание. У товарища Брюнета. Забыл?

— Блин, точно, — поморщился Купцов. — Совсем из башки вылетело.

— Да у вас, инспектор, налицо все признаки прогрессирующего склероза. Смотри, дружище: запустишь — может оказаться чревато.

— Чревато чем?

— Не то худо, когда забываешь застегивать ширинку. Гораздо хужее, когда забываешь ее расстегнуть.

— Слабовато. На гомерический хохот не тянет.

— Извини, чем богаты. Так куда направимся питаться?

— Димк, а давай ты лучше меня возле метро выкинешь? — немного смущаясь, попросил Леонид.

— На кой?

— Пока ты обедаешь, я как раз успею к Яне проскочить — ей сегодня гипс снимают. Да не криви рожу-то! Я ненадолго.

— Плавали — знаем. Это ты другим звени про «ненадолго», — заворчал напарник. — А не мне, человеку долга.

За разговорами решальщики добрели до микроавтобуса и, загрузившись, покатили в сторону центра. Впрочем, всего через каких-то сто метров встали, упершись в «пробочку».

— Слушай, «человек долга», помнишь, я как-то просил тебя аккуратненько опросить Брюнета?

— На предмет?

— На предмет Янкиного мужа.

— А-а. Было дело под Полтавой.

Ярко-малиновые пятна стоп-сигналов стоящего впереди «жигуленка» погасли — вереница машин медленно тронулась. В образовавшуюся перед «Фердинандом» брешь тотчас попытался влезть «мерс» из неподвижного левого ряда, однако Дмитрий резво газанул вперед. «Мерс» возмущенно засигналил в адрес «ржавого ведра». В ответ Петрухин поставил локоть правой руки на клаксон и замер в позе роденовского «мыслителя». От оригинала его сейчас отличало разве что выражение лица да выставленный в приоткрытое окно средний палец. Остальные, разумеется, оказались поджаты.