Онлайн книга «Дети Арбата»
Дверь приоткрылась. – Панкратов! Народу собралось много, люди сидели вдоль стен и за длинным столом, покрытым зеленым сукном. Столпер, худой человек со злыми, усталыми глазами, хмуро посмотрел на Сашу, кивнул Зайцевой: – Докладывайте! И покороче. Зайцева голосом аккуратной ученицы огласила материалы дела. Когда она читала эпиграммы, кто-то засмеялся. Эпиграммы звучали глупо. Потом Зайцева сказала, что эти факты должны рассматриваться в связи с главным. И тут Саша впервые услышал, что Криворучко – бывший участник оппозиции, какой именно, Саша не понял. Зайцева упомянула Одиннадцатый съезд партии, «рабочую оппозицию», затем коллективное письмо в ЦК партии, подписанное и Криворучко, что это за письмо, Зайцева не сказала. Потом она сообщила, что в свое время Криворучко исключали из партии за то, что не порвал связи. Какие это связи, с кем, когда, тоже не сказала, только добавила, что в партии его восстановили, но объявили выговор. Потом еще один выговор он получил за засоренность железной дороги социально чуждыми и классово враждебными элементами. Что за дорога и кем был на ней Криворучко, Зайцева тоже не сказала. И вот опять исключен, на этот раз за срыв строительства. Хотя список исключений и выговоров был в личном деле Криворучко, Зайцева говорила так, будто это она его вывела на чистую воду, сама потрясенная тем, что ей удалось обнаружить человека, замешанного в преступлениях, о которых она знала из учебников. Слушая Зайцеву, Саша понимал, что дело Криворучко вовсе не так просто. Над Криворучко тяготеет прошлое. Саша не мог понять только, какое отношение это имеет к нему лично. Столпер взял Сашино дело, перелистал. Все молчали. Только слышался быстрый шелест раздраженно перекидываемых страниц. – Что у тебя творится, Баулин? Баулин встал, резко проговорил: – Криворучко исключен нами из партии. – Общежития не построил, – подхватил Столпер, – а эта его работа, – он ударил ладонью по папке, – проглядели? Спохватились, когда они выпустили антипартийный листок. – У нас нет данных о связи Панкратова с Криворучко. – У него нет данных! – Столпер скривил губы. – Панкратов выступает против марксизма в науке, и после этого ему доверяют выпуск праздничного номера газеты, он и превращает его в антипартийный листок. Панкратов защищает Криворучко, этот декан, как его?.. – Янсон, – быстро подсказала Зайцева, показывая, как хорошо она выучила дело. – Янсон защищает Панкратова. Ведь это клубок! Где его политическая оценка? Объясните: почему именно Панкратов защищал Криворучко? – Панкратов за это тоже исключен, – отрезал Баулин. – Нет, не за это! – закричал Столпер. – Его исключили, когда он уже выступил с открытым забралом. А то, что он защищал Криворучко, вас не насторожило? Члены бюро предлагали принять решение, а вы, товарищ Баулин, не захотели. Товарищ Лозгачев предлагал. А вы, Баулин, отложили дело и дали возможность Панкратову выпустить антипартийный листок. У вас под носом Криворучко разлагал студентов. Или вы думаете, что Панкратов сам по себе выпустил газету, сам по себе выступал против марксизма в науке? Кто за его спиной? Не хотите разобраться! Кого боитесь? – Мы никого не боимся, – грубо ответил Баулин, имея в виду самого Столпера. И Столпер это понял. Он пристально посмотрел на Баулина и неожиданно спокойно сказал: – Придется разобраться в обстановке института. – Пожалуйста, – сказал Баулин. – Что значит «пожалуйста»? – опять взорвался Столпер. – Мы у вас на это разрешения не спрашиваем, товарищ Баулин. Почему Янсон не явился на разбор дела? – Болен. – Болен… А где директор института? Баулин пожал плечами: – Не пришла. – Ничего себе организация, – усмехнулся Столпер, – не случайно вас обводят вокруг пальца. Вот еще товарищ Малов раздобрился, раздает хвалебные характеристики. Ты знал, Малов, зачем Панкратову она понадобилась? Малов поднялся со своего места, высокий, широкий, сутулый, борец в пиджачной паре. Он сидел у стены, почти рядом с Сашей, но Саша только сейчас его заметил. – Знал. – Он тебе рассказал, за что исключен? – Рассказал. – Так рассказал, как ты здесь слышал? – Именно так. – И после этого ты выдал характеристику? – После этого и выдал. – Как это понимать, товарищ Малов? – Я написал, что было четыре года назад. – А может быть, он и тогда обманывал партию? – Он тогда партию не обманывал, он тогда краску на спине таскал. – Какую краску? – А вот, – Малов показал на стол, – которой ваше сукно красят. – Что значит «ваше»? – побагровел Столпер. – А что на вашем столе лежит. – И что из этого следует? – Парнишка – комсомолец, работал, завод строил. Что я должен написать? Что было, то было. – Было одно, стало другое, – сказал Столпер примирительно, по-отечески, – если бы Панкратов обратился только к тебе – это одно, а когда человек бегает по наркомам, использует родственные связи – это другое. Вот чего вы не учли, товарищ Малов. – Может, и не учел, – упрямо возразил Малов, – только я его на работе видел. И трудно мне поверить, что он враг партии. – Не такие люди становились врагами партии, – сказал Столпер. – Послушаем Панкратова. Саша встал. Его исключат, это ясно. Все, что здесь говорилось, нелепо, но чем дальше катится дело, тем больше обрастает обвинениями, и он никак не может выбраться из этого рокового круга. Он не сумеет их переубедить. Нелепые эпиграммы, инцидент с Азизяном, Криворучко – вот факты. Действует неумолимая сила. И все-таки надо защищаться. – Что касается Криворучко, – сказал Саша, – то на бюро я рассказал про случай с лопатами. – Какие лопаты? – перебил его Столпер. – Лопаты на стройке, кладовщика не было… – Не крутите вола! – рассвирепел Столпер. – Отвечайте: почему вы защищали Криворучко? – Я его не защищал. Я сказал только, что действительно стройматериалов не было. – Значит, не только лопат, а и материалов не было, – усмехнулся Столпер, – так бы и говорили. Хорошо, продолжайте, – добавил он устало, подчеркивая этим, что задавать Саше вопросы бесполезно – выкручивается. – Я не был знаком с Криворучко, никогда с ним в жизни не разговаривал. Столпер покачал головой, причмокнул губами, но ничего не сказал. – Что касается преподавателя по учету, то он вел курс халтурно. – Марксизм – халтура? – Столпер в упор смотрел на Сашу. |