Онлайн книга «Жандарм»
– Вот ведь… – зло ухмыльнулся Закель. – Нас убивают, а эти господа рукоплещут убийце. Мол, еще один сатрап помер. – А чего ты хотел? Мы опричники, а в Европе – душители свобод. Эх, куда катится Россия? – Белый разлил. – Давайте, господа, помянем. – Курт, а это что? – Закель с интересом смотрел на гитару. – Сергей Петрович повесил. – Сергей, а сыграй что-нибудь, – попросил Белый. Отказать не получится. Не тот момент. Да и настроение было паскудное. Взяв гитару, я на мгновение задумался. А потом… Ночь порвет наболевшие нити, Вряд ли их дотянуть до утра. Я прошу об одном, напишите, Напишите три строчки, сестра. Вот вам адрес жены моей бедной. Напишите хоть несколько слов. Что я в руку был ранен безвредно, Поправляюсь и буду здоров. Напишите, что мальчика Вову Я целую, как только могу. И турецкую саблю из Плевны Я в подарок ему берегу. А отцу напишите отдельно, Что полег весь наш доблестный полк. В грудь навылет я ранен смертельно, Выполняя свой воинский долг. Напишите, прошу, напишите, Напишите три строчки, сестра. [75] – Хорошая песня. Прям про нас, – тихо сказал Закель. Да, ребята, она про вас. И фильм тот тоже о вас. Тех, кто служил, а не прислуживал. Кто шел до конца. * * * Подготовка к предстоящим боям захлестнула меня с головой. Причем бои эти широкой публике останутся неизвестны, как и потери. Мейр уже «пробежался» со своими по городу, но экзамен все равно провалили, так что город они продолжают изучать. Немов набрал группу и гоняет их в хвост и гриву. Вот здесь я спокоен. Все, что может ветеран, сделает, но контроль я с него не снимаю. До начала акции остается всего три дня, а мне ни ответа ни привета. Курт уже выпас парочку будущих «виновников». Каких? Все очень просто. Взорвать столбы дело нехитрое, это могут и «желторотики» из учебки. Вот только все сразу поймут, что Россия взбрыкнула и ее надо давить. А я собираюсь показать англам: мол, все хорошо. Вот трупы. Нет, мы не виноваты. Это революционеры на вашей территории склад устроили, вот и подорвались по дурости. Претензии? А нехрен привечать кого ни попадя, тогда и телеграф не сломается. И вообще пошли на х… Одно маленькое уточнение. Когда столб рванем, эти «куклы» будут еще живые. Так надо. И точка. И не надо ужасаться. Они нас не щадят, а мы их. * * * Вот дьявол, ну какого меня сюда пригласили? Мне что, делать нечего? Ну, приехал к одному губернатору другой губернатор. Я тут при чем? Сегодня уже 11-е, завтра 12-е, точка невозврата. Группа Мейра уже работает. И обе «куклы» уже в Лукьяновке. Есть там хитрые места, где человека спрятать можно. Завтра выход группы Немова. Вся эта шобла, глядя на мой мундир, ухмыляется в глаза. Особенно дамы. Угу, эти высокосветские твари меня просто достали своими подначками. – Поручик, а вы тоже воевали? – Не может быть? – Странно, а мой муж, говорил, что жандармы были в тылу… Панютин лишь морщился, но не встревал. Без сомнения, у него хватало своих проблем. Тотлебен хмурился, но демонстративно велел мне его сопровождать. Бал, который давал киевский губернатор Толли в честь прибытия знаменитого полководца, был довольно интересным. Как говорится, пили, здорово пили, хорошо. Лакеи, несмотря на усилия гостей, успевали обносить бокалами присутствующих. Увидел наконец знаменитые «фанты», довольно прикольно. Жизнь бурлила. И тут началось классическое «щас спою». Спели в основном дамы под рояль, между прочим, очень неплохо. Вот бы наших пэтэушников звезданутых сюда, чтобы поучились. Наконец, дело дошло до стихов. Я про таких поэтов и не слышал, поэтому всю эту ахинею пропустил мимо ушей. А зря. Пока я заправлялся массандрой, чудная вещь, одна из дам решила покуражиться: – Поручик, может, вы сможете что-нибудь прочесть? Хорошо, что не пил в тот момент, иначе бы подавился. – Увы, но с поэзией я незнаком. – Нацепил маску недалекого служаки. – Как говорится, «дистанции огромного размера». – О, но Грибоедова вы знаете? – Лично незнаком, – проклял я свой длинный язык. Придется как-то выкручиваться. – Неудивительно, он умер до вашего рождения. Эдуард Иванович, вы, может быть, попросите своего лучшего жандарма прочитать что-нибудь? Право, я не верю, что этот юноша не знает ни одного стиха. Нужно было смолчать, прикинуться недалеким солдафоном. Но во мне уже говорила злоба плюс хорошая доза алкоголя. И я не выдержал. Да пошло оно все. Хотите стихи, будут вам они, только не войте. Я убит был под Ловчей В безыменном болоте, В пятой роте, на левом, При жестоком налете. Я не слышал разрыва, Я не видел той вспышки, Точно в пропасть с обрыва — И ни дна ни покрышки. ………………………………….. Фронт горел, не стихая, Как на теле рубец. Я убит и не знаю, Наша Плевна иль нет? [76] Мертвая тишина стояла в зале. Офицеры угрюмо молчали, женщины нервно кусали губы. – Про кого? – хрипло спросил Тотлебен. – 3-я стрелковая, ребят долбали с высот, как в тире, на выбор. Но они их взяли. Перед глазами снова стояла картина этой бойни. И мат артиллеристов, разворачивавших орудия. – А кто автор? – Поручик Дубов, он погиб под Плевной. Бал продолжился, но, как говорится, осадочек остался. Покуролесив еще часа два, Тотлебен откланялся, вместе с ним убрался и я. Ну, вот и день. Невыспавшийся и злой, я просматривал прессу. «Добропорядочная семья ищет дачу для летнего отдых с 13 июня по 13 июля». Тупо смотрю на объявление. Адреналин ухнул по голове словно кувалда. Началось. Все. Теперь успокоится. – Дежурный! – Слушаю, вашбродь! – Фельдфебеля сюда. Живо. Вошедший через десять минут Немов впился в меня взглядом. Похоже, тоже волнуется старик. – Садись. Как у тебя дела? – Нормально, вашбродь. Готовы люди, – степенно ответил он. – Тогда, собирайтесь. Все, – выделил я голосом. – Начинаем завтра в пять. – Ясно. – Удачи. – И вам, вашбродь. За Немовым закрылась дверь. Дверь закрылась, похоже, и за старым миром. Все начиналось заново. |