Книга Цена Шагала, страница 34 – Петр Галицкий

— Все может быть. Может, по неопытности…

— Но Василий Семенович человек опытный.

— Тогда, видно, по злому умыслу. Он там у вас в министерстве частную лавочку, случайно, не открыл?

— В каком смысле?

— Ну, так, сыском на стороне не занимается?

— Упаси его Господь, — мрачно произнес Сергей Сергеевич.

— А вы бы проверили: и вам спокойнее, и мне интересно.

— Завтра же на ковер вызову, — пообещал Ермилову генерал.

— А может, не надо на ковер, Сергей Сергеевич? Вы бы так, тихо. А то вспугнете, не ровен час, — он и поутихнет, и доказательств никаких не соберете, и шум лишний поднимется.

— Ишь ты, хитрец-дипломат.

— У вас ведь наверняка с ним верные люди работают.

— Есть такие, — согласился Сергей Сергеевич.

— Ну, так и узнали бы у них, чем этот Трегубец так озабочен в последнее время.

— Может, ты и прав, — произнес Сергей Сергеевич, — спасибо за совет, воспользуюсь. Смотри, какие вы, молодые, ушлые. Не хочешь ко мне под начало пойти? — хохотнул успокоившийся генерал.

— Куда мне! Я человек не военный, я все больше по торговой части.

— Знаем, знаем, как Россию продаете. Гляди, Генка: придет настоящий хозяин — возьмем тебя за шкирку!

— За что ж меня-то?

— А что б другим не повадно было. Шучу, шучу. Ну, ладно, пойдем кофейку выпьем, Ариадна уже небось заждалась.

И они вернулись в столовую.

Остаток вечера прошел чинно, по-семейному. Около одиннадцати Геннадий Андреевич пожелал хозяевам приятного вечера и, провожаемый радушной Ариадной Михайловной до двери, покинул квартиру генерала.

«Значит, никакой ловушки быть не может, — думал он по дороге домой. — Если уж генерал не знает, следовательно, этот самый Трегубец либо на свой страх и риск чего-то там выкручивает, либо вообще мне все привиделось. Но подстраховаться, все едино, не мешает. А если он про картинки узнал, если сам руки погреть хочет? Ну, уж нет! Чтобы какой-то ментяра в мои деньги лез? Не бывать такому! Надо будет им посерьезней заняться». С такими мыслями он приехал домой и, коротенько поужинав с женой, посмотрев последний выпуск новостей, отправился в ванную, где долго и с наслаждением плескался. Когда он вошел в спальню, его уже ждала Вера, любимая супруга, и он с удовольствием посвятил час супружеским утехам, после чего уснул крепко, без снов, абсолютно успокоенный. В восемь тридцать утра он уже был на работе.

Насвистывая какую-то веселую мелодию из мультфильма, Василий Семенович Трегубец собирался домой: аккуратно сложил в портфель бумаги, блокнот, несколько ручек, проверил, не оставил ли на письменном столе пачку сигарет и зажигалку, запер верхний ящик. Потом, сняв пиджак, подошел к сейфу и извлек оттуда табельный «ПМ». В тот момент, когда он всовывал его в «босоножку», прилаживая белые кожаные ремешки кобуры к несколько располневшей за последние годы фигуре, в комнату вошел Ян Старыгин, давний подчиненный и приятель Трегубца.

— Ого, господин начальник, на важную операцию собрались в такой-то час? — Он, указал на никак не желающий влезать в «босоножку» «ПМ».

— Ага, — ответил Трегубец. — Вот, иду на разборку с женой. У нее, конечно, понимаешь, перевес: все же эти кастрюли, сковородки — тяжелая артиллерия. Но, будем надеяться, отстреляюсь.

— А если серьезно, Василий Семенович… Вы вроде не любитель с собой такие игрушки таскать.

— Ты вот что, Ян: закрой дверь поплотнее и присядь.

Старыгин послушно вернулся к двери и запер ее на ключ.

— Садись, садись, не маячь, думать мешаешь, — сказал Трегубец. Ян выполнил и эту команду.

— Мы с тобой не первый год вместе, — начал Василий Семенович несколько издалека, — и потому тебе я, наверное, могу доверять.

— Очень обидные ваши слова, господин начальник, — ответил Ян. — По-моему, случая не было, чтобы подвел.

— Вот-вот, о чем и говорю. Понимаешь, Ян, какая закавыка: возник у меня на пути один интересный человек, и никак мне с ним не удается встретиться. Больше тебе скажу: встреча эта активно не нужна нашему высшему начальству.

— Любопытно, — сказал Ян.

— Да не так любопытно, как грустно. Но, как ты знаешь, на каждую хитрую задницу свой с винтом найдется, а потом старик Трегубец протоптал-таки дорожку к этому неизвестному. Правда, пока не к нему самому, но к тому, кто его явно знать должен. И завтра у меня с этим промежуточным, так сказать, звеном встреча должна быть. И вот о чем я тебя, друг любезный, попросить хотел.

— Само внимание, Василий Семенович.

— Не мог бы ты завтра, часиков, скажем, в девять, заехать за мной домой.

— На служебной?

— Ни в коем случае. На собственной «шестерочке» — у тебя же «шестерка»?

— «Шестерка», Василий Семенович, на большее зарплаты не хватает.

— Ну, о зарплате потом поговорим.

— Как одеваться?

— Придумай сам что-нибудь рядовое и неприметное.

— А что, встреча может быть горячей? — поинтересовался Ян.

— Вряд ли, — ответил Трегубец. — Но, однако же, осторожность не помешает.

— Куда поедем?

— Поедем мы, дружочек, в самый центр, к памятнику Николаю Васильевичу Гоголю. Скульптор был такой, Андреев, знаешь? Вот он его и поставил, собственно, посадил.

— А, это возле Нового Арбата?

— Именно. И прошу тебя, Ян: лишнего об этом никому не рассказывай. Зачем мне, старику, неприятности, я ведь до пенсии доработать хочу.

— Мне хоть до пенсии далеко, но неприятности тоже ни к селу ни к городу, — ответил Ян.

— Ну, и чудненько. Значит, договорились: в девять жду тебя у подъезда.

— Решено.

— А теперь потопали, а то жена мне действительно головомойку устроит, — сказал Трегубец, и они покинули Управление.

Сорин выехал из дома без пятнадцати десять утра. Он не спеша добрел до метро, купил газетку «Мегаполис-Экспресс» и плюхнулся на сиденье в вагоне, углубившись в чтение каких-то безумных новостей из мира звезд. Собственно говоря, он не столько вчитывался в мелькающие перед глазами строки, сколько размышлял. Он вспоминал вчерашний вечер с Леной: плотный домашний обед, вкуса которого он не ощущал уже около полутора месяцев, бесконечное щебетание, торопливый и немного автоматический секс, свои путаные объяснения по поводу шрама на спине — и все больше приходил к выводу о том, что эту московскую идиллию пора заканчивать. «Ничего, ничего, — успокаивал себя Андрей, — сегодня обсудим с Виталиком ситуацию, расскажу ему, что произошло в Лондоне, и — вперед, в турагентство, покупать шоп-тур до Берлина. Жалко, конечно, прощаться с этой страной, но авось когда-нибудь еще вернусь при более благоприятных условиях и обстоятельствах».