Книга Цена Шагала, страница 51 – Петр Галицкий

Старыгин дошел до своей цели и, как бы невзначай, тронул ручку двери, ведущей в кабинет директора. Дверь была заперта. Магомед, уже почти совсем успокоившийся, услышал легкий шорох и вскинул глаза: хлыщ почему-то терся у запрещенной двери.

— Эй, — сказал Магомед, медленно поднимаясь со стула.

Молодой человек не обратил никакого внимания на его окрик и, пройдя пару метров вперед, остановился у картины, висевшей в углу.

— Эй, брат, — сказал Магомед, приближаясь.

— Вы ко мне? — обернулся Ян.

— Туда нельзя, — произнес Магомед, указывая на белую крашеную дверь.

— А что там?

— Дирекция.

Надя, сидевшая до того у столика и скучавшая в ожидании интересных посетителей, ощутила в воздухе некую тревогу. Сперва она думала вмешаться в разговор мужчин, потом, повинуясь какому-то особому женскому чутью, решила не встревать и осталась сидеть у входа.

— А я как раз хотел поговорить с директором, — начал фатовато одетый молодой человек.

— Занят.

— Кто занят, директор?

— Говорю, занят, — ответил Магомед.

За дверью в этот момент происходили следующие события. Василий Семенович достал из портфеля шесть пачек, символизирующих вожделенные тридцать тысяч и по одной начал передавать их Светлане Алексеевне. Сперва в ход пошли те, что были настоящие. Горлова аккуратно сняла резинку с первой пачки и быстро и умело начала пересчитывать пятидесятидолларовые банкноты. Василий Семенович, в свою очередь, взял экспертизу и спрятал ее во внутренний карман пиджака. Потом он не спеша поднялся и принялся упаковывать картину.

— Все в порядке, — сказала Горлова, лучезарно улыбаясь, переходя ко второй пачке.

— Считайте, считайте, — произнес Василий Семенович.

К концу подсчета второй пачки картина была уже упакована, и Василий Семенович, улыбаясь, подошел как можно ближе к Светлане Алексеевне.

— Ну, вот, девочка, — сказал он, вдруг переходя на неожиданно амикошонский тон.

— Что такое? — спросила Горлова.

— Неприятности, — сказал Василий Семенович.

— Я вас не понимаю!

— Прекрасно понимаете. Дело в том, дорогая Светлана Алексеевна, что я очень важный покупатель, точнее, покупатель, занимающийся особо важными делами. Вот, изволите ли видеть, — и он достал из кармана небольшую книжечку-удостоверение.

Изучив удостоверение Трегубца, Светлана Алексеевна изменилась в лице:

— Чем обязана?

— Понимаете, Светлана Алексеевна, драгоценная картина, только что перекочевавшая из ваших рук в мои — краденая. Более того, мокрая картинка: владельца-то ее убили.

— Я ничего не знаю, — взвизгнула девушка.

— Ну, это легко установить. В одном я, пожалуй, абсолютно уверен: о том, что она краденая, очень хорошо знает ваш друг.

— Какой друг?

— Аслан Цуладзе. Ведь это он направил к вам эту картинку, не так ли?

У Горловой внутри все похолодело.

— Он, — произнесла она почти шепотом.

— Похвальная откровенность, — сказал Трегубец. — Надеюсь, вы понимаете, что вляпались основательно: продажа краденого, соучастие в ограблении, убийство, то есть полный набор. Букетик потянет лет так на семь, не меньше.

— Но я, я… — залепетала Горлова. — Что же делать?

— Вот это уже вопрос деловой, — улыбнулся Василий Семенович. — А ничего не делать. В первую очередь сейчас вы позвоните Цуладзе, прямо отсюда, из кабинета, и скажете, что с делом все в порядке.

— Как в порядке?

— Слушайте, не перебивайте. Деньги отдадите этой горилле, которая сидит при входе. Как его зовут?

— Магомед, — пролепетала Светлана.

— Вот-вот, Магомеду. А кроме того, в разговоре с Цуладзе упомяните, как бы невзначай, что сегодня, чисто случайно, к вам забредал человек с Петровки, показывал ориентировочку: разыскиваются-де краденые картины. Показывал фотографии, среди которых была только что проданная Экстер. Скажете, что вы ничем себя не выдали и сумели узнать, что на банду уже практически вышли, а вас спрашивали, не забредал ли к вам кто-нибудь из кавказцев, не предлагал ли картины, и что в разговоре следователь упомянул его фамилию, что вы очень боитесь и что сейчас, прямо сейчас уезжаете и ему советуете сделать то же самое.

— Но я так не могу, — произнесла Светлана Алексеевна.

— Сможете, сможете, не волнуйтесь. Я вас провожу. У вас есть место, где вы можете отсидеться несколько дней так, чтобы Цуладзе не смог вас найти?

— Наверное, я найду. У меня у тети дача в Малаховке.

— Замечательно. Тетя там постоянно живет?

— Нет, тетя в Москве, она больна, но у меня есть ключи.

— И того лучше. Срочно к себе домой, собирайте вещички — и на дачу. Носа оттуда не показывайте, пока я вам не скажу. Поняли меня?

— Поняла.

— Ну и чудно. Звоните.

Дрожащими пальцами Горлова набрала номер и, торопясь, заговорила:

— Аслан? Аслан, слушай, все в порядке, я вещь отдала. Но только вот что: ко мне сегодня с Петровки приходили.

— Зачем? — спросил Аслан взволнованно.

— Они по всем музеям, галереям ходят, ориентировки дают на краденые вещи.

— Ну?

— Он фотографии показывал, следователь этот, — уточнила Светлана. — Там Экстер, которую я только что продала. Сказали, что владельца убили, про тебя спрашивали.

— Почему про меня? — спросил Цуладзе.

— Не знаю, они, видимо, всех спрашивают: не слышала ли я такую фамилию, не приходил ли ко мне кто-нибудь из ваших…

— Каких наших?

— Ну, с Кавказа. Аслан, милый, это очень опасно. Я сейчас срочно уезжаю, я тебе позвоню дня через два.

— Куда? Где Магомед?

— Магомед уже ушел, я отдала ему деньги, — соврала Горлова. — И ты уезжай, срочно, они явно на тебя вышли.

После чего она быстро повесила трубку.

— Замечательно, — сказал Трегубец. — Насколько я понимаю, через полчаса ваш возлюбленный будет здесь, поэтому давайте-ка поторапливаться, Светлана Алексеевна. Я сейчас с картиночкой выйду, а вы Магомеда зовите. Деньги отдадите — и на улицу, там я вас буду ждать.

И, следуя собственным словам, Трегубец сложил перед Горловой все шесть пачек, подхватил пакет с Экстер и вышел в основной зал. Проходя мимо Старыгина, он сделал незаметный знак, вышел на улицу и, пройдя несколько метров, уселся в неприметную «шестерку», постаравшись сползти на сидение так, чтобы со стороны невнимательному взгляду было не понятно, что в машине кто-то есть. Минуты через три на улице появился Ян. Он сел на водительское сидение и сразу же тронул автомобиль с места. Коллеги заехали за угол и остановились.