Книга Двенадцать детей Парижа, страница 179 – Тим Уиллокс

Паскаль очертила руками круг, охватывающий их обоих, и Тангейзер увидел пятна разного цвета на ее ладонях. Теперь эта девушка печатает самой черной из красок. Он почувствовал, что открыл дверь в самые темные уголки ее души, дверь, которую следовало бы держать запертой, но свет, вырвавшийся оттуда и осветивший обсидиан ее глаз, поразил его.

– Мы помечены судьбой, чтобы она могла узнать нас и сделать своими любимыми игрушками. Несколько минут назад, до того, как я узнал, что ты здесь, я решил бросить тебя, – признался Матиас.

Паскаль, услышав это, даже не поморщилась, и только черное пламя в ее глазах затрепетало.

– Ради жены и ребенка. Понимаю. Я поступила бы так же, – ответила она.

– Карла просила найти тебя, несмотря на опасность, грозящую нашей дочери.

Девушка задумалась.

– Карла верит в лучшее, что есть во мне. В отличие от меня, – добавил госпитальер.

– Она любит вас лучше, чем я.

– Сегодня у меня появились две дочери. А теперь еще и сестра, и я горжусь этим.

– Я вас люблю.

– И я тебя. Зови остальных.

Паскаль протянула руку к грязной белой ленте, которую сжимали пальцы Тангейзера. Этот сувенир мог напоминать только о кровавой работе. Наверное, именно поэтому он был нужен девушке. Рыцарь отдал ей ленту, а она опустила курки пистолета, заслужив его одобрительный взгляд. Потом она запрыгнула на лестницу.

– Паскаль! – позвал ее Матиас.

Девушка оглянулась. Тангейзер видел, что причинил ей боль, но она не хочет этого показывать.

– Я не верю, что ты бросила бы меня, даже ради спасения Флер, – сказал он тихо.

– Я бы нырнула в огненное озеро, чтобы схватить вас за пятки. Но я научусь.

– Меня не очень удивило, когда я нашел двух сержантов, валявшихся в луже собственной крови… – начал было иоаннит, но замолчал.

Паскаль ждала, пока он заговорит снова.

– Я помнил силу твоего духа, – продолжил он наконец.

Девочка явно повеселела.

– Но догнать третьего на улице – это выше всяких похвал, – закончил рыцарь.

Малан просияла и, повернувшись, исчезла в темноте. Матиас услышал, как она зовет Юсти.

Он стоял на носу звездного корабля в сотне футов над соборной площадью, Папертью, осью мира, пробкой в горлышке ада. Дальше раскинулся океан Времени и Судьбы, поверхность которого казалась обманчиво спокойной под покровом ночи и в свете луны. Прислонившись к горгулье, Тангейзер окинул взглядом город, который он скоро должен был покинуть, но который успел полюбить.

Крыши домов складывались в фантастический узор из черных и сверкающих серых пятен. На сторожевых башнях огромной городской стены горели лампы, но внутри лишь за несколькими окнами обитатели домов осмелились зажечь свет. Сотни тысяч людей притаились в темноте, размышляя о том, куда делся знакомый им мир.

Мальтийский рыцарь видел редкие пятна желтого света, разбросанные по Виллю и университету. Факелы банд грабителей и убийц. Такие же пятна, но более яркие и близкие, приближались к собору – кажется, по мосту Норт-Дам. С Паперти донеслись гулкие удары копыт. Клементина. Грегуар. Матиас поднял с пола фонарь.

Появились Мышки, все такие же невозмутимые. За ними шла Паскаль.

– Я спрятала ваше ружье на барже с древесным углем, – сказала она. – Простите.

– Мудрое решение.

– И оставила вам неправильное сообщение. У Тибо дом на левом берегу. Я не знала о ключе, пока Агнес и Мари не сказали, что он у Юсти.

– Я тоже забыл о ключе. – Тангейзер подумал, что в противном случае ему не пришлось бы принимать решение, о котором он пожалел. – Хотя сам повесил его Юсти на шею.

Появился и молодой поляк с седельными сумками. Юноша посмотрел на госпитальера, пытаясь скрыть, что творится у него в душе, но этого ему не удалось. Сумки он не отдал, и Матиас сжал его плечо:

– Клементина и Люцифер ждут нас. А еще человек без глаз и другие друзья.

– Грегуар там? – спросил Юсти.

– А как мы выберемся из города без Грегуара?

– Вряд ли у нас получится, – согласился молодой человек.

– Без него я бы не нашел вас. А также мою жену и ребенка.

– Так Карла жива? – Эта новость глубоко растрогала Юсти. Он сжал руку Тангейзера. – Я рассказал Флер о том, что произошло сегодня утром, – сказал он рыцарю. – Там, в том доме, я не видел ребенка. Наверное, я догадывался, что это не ваша жена. Но ее так изуродовали…

– Это моя вина, – вздохнул иоаннит. – Ты тут ни при чем. И если бы не этот поворот судьбы, мы не застали бы Флер и Паскаль в живых.

Юсти кивнул и опустил голову. Раны в его сердце снова открылись.

– Несмотря на страдания, которые принесла тебе эта встреча, я уверен, что ты, если бы мог, снова сделал бы тот же выбор, – сказал ему Матиас.

– И готов заплатить за это любую цену, – заверил его юноша.

– Значит, забудем о скорби. Пока не сделаем дело.

– А что мы будем делать?

– То, что потребуется, – сказала Паскаль.

Тангейзер повел их перед собой по галерее.

– А как вам удалось пройти мимо охраны у дверей собора? – поинтересовался он.

В ответ на благодарность детей, которых она привела в безопасное место, Карла смогла лишь рассеянно кивнуть. Когда муж помог ей подняться со стула, она буквально повисла у него на руке, и причиной этого была не просто любовь. Кормление Ампаро, похоже, истощило силы женщины, хотя при взгляде на ребенка она мечтательно улыбалась, словно пребывала в состоянии, близком к блаженству.

Такое состояние тревожило Тангейзера. Он наблюдал подобную эйфорию у умирающих. Сколько крови Карла потеряла? Рыцаря терзали сомнения – неизвестный ему доселе и поэтому самый опасный враг. Повозка. Улицы. Дорога. Он может устроить так, что через десять минут его жена окажется в кровати в доме священника, а рядом будет стоять хирург. Хотя, скорее всего, ей пропишут кровопускание.

– Скажи, любовь моя, у тебя кровотечение? – спросил Матиас жену.

Та молча покачала головой.

– У тебя не хватит сил на путешествие. Мы остаемся. Все, – заявил госпитальер решительно.

– Нет, мы должны уходить, пока Смерть на нашей стороне! – запротестовала Карла.

– Смерть ни на чьей стороне. Она сама за себя.

– Если мы ее боимся, она повернет против нас – ты это знаешь лучше, чем кто-либо, – и Суд решит не в нашу пользу. Алис говорит, мы должны идти. В направлении Огня.

Снова карты. Алис говорит? Тангейзер потрогал лоб супруги тыльной стороной ладони. Он был прохладным и влажным. Лихорадки не было. В логике Карлы проступала его собственная философия, только в формулировке той безумной женщины, которая приняла у нее роды. В ситуации, когда требуется храбрость, осторожность равносильна смерти. Тем не менее моральная сторона дела давила на рыцаря тяжелым грузом. Он готов был подвергнуть опасности жену и ребенка, чтобы спасти свою шею от петли, и в то же время без колебаний умер бы ради того, чтобы продлить их жизнь хотя бы на мгновение. Загадка… Но, похоже, сидящая перед ним женщина ее решила. В отличие от него.