Книга Двенадцать детей Парижа, страница 185 – Тим Уиллокс

Матиас посмотрел на Карлу:

– Что скажешь?

– Если стрела останется, ему конец, – вздохнула женщина.

– Я смогу ее извлечь?

– Найди наконечник. Попробуй его нащупать.

– Мой Инфант, повернись ко мне, только очень медленно.

Гриманд выполнил просьбу, и Тангейзер снял с него рубаху через голову. Обнажились сильные мышцы живота.

– Держись крепче. Паскаль, положи пистолет и принеси фонарь. Будешь смотреть, – скомандовал иоаннит.

Оценив угол и глубину проникновения стрелы, рыцарь прижал правую ладонь к животу раненого, а левой взялся за конец стрелы и толкнул. Стрела не поддалась.

– Наконечник застрял в мышце живота, – сообщил он супруге.

– Это хорошо, – кивнула она.

– Превосходно, – откликнулся Гриманд.

– Молчи, – приказал Тангейзер.

Он надавил сильнее, и кожа вспучилась под его ладонью. Пальцем отметив это место, госпитальер отпустил стрелу и потянулся к кинжалу на левом бедре.

– Паскаль, проталкивай стрелу, как это делал я. Почувствовав сопротивление, остановись и держи в таком положении.

Девушка, не колеблясь, выполнила его указание. Кожа на животе Гриманда снова натянулась, и Матиас сделал крестообразный надрез, по два дюйма с каждой стороны. Лепестки кожи завернулись, как спелый инжир, и из надрезов хлынула кровь.

– Почему бы просто не протолкнуть ее насквозь? – спросила Паскаль.

– Сопротивление. Древко может просто сломаться, – объяснил рыцарь.

Он вставил палец в рану, нащупал наконечник стрелы по ту сторону мышцы и сделал надрез вдоль пальца. Показался стальной наконечник. Тангейзер протянул кинжал Паскаль:

– Возьми его двумя руками и прижми лезвие к концу стрелы, плашмя, у самой рукоятки. По моей команде сильно надавишь. Два дюйма. Только не сломай древко. Или мне сделать это самому?

– Нет, я сделаю, – решительно заявила девушка.

Иоаннит прижал ладони по обе стороны от раны, поддерживая живот Гриманда.

– Мой Инфант, обопрись на руки и наклонись, чтобы живот провис. Как будто ты хочешь помочиться, – сказал он раненому.

– А мне и правда хочется.

– Превосходно.

– Но не на сапоги же!

Гриманд опустил руку, расстегнул штаны и принялся мочиться.

– Паскаль, подтолкни стрелу, только осторожно, как раньше, – велел Матиас своей помощнице.

Он опасался пораниться – стальное острие наконечника показалось между его ладоней.

– Еще, – сказал рыцарь.

Наконечник стрелы вышел наружу на три дюйма, и госпитальер немного расслабился:

– Достаточно. Дай мне кинжал. Мой Инфант, прекращай мочиться.

– Я что, собака? – огрызнулся великан.

– Разве королю Кокейна это не под силу? Попытайся.

Гриманд, до сих пор ни звуком не давший понять, что ему больно, застонал от усилия.

Струя прервалась.

– Напряги живот и держись крепче, – скомандовал Матиас.

– Что теперь? Хочешь, чтобы я обделался?

– Только по необходимости. Кстати, лучник, который выпустил эту стрелу, остался без лица.

Стрела, торчащая из тела гиганта, была зажата, словно в тисках. Тангейзер ухватил наконечник большим и указательным пальцем, сделал надрезы на его креплении, вверху и внизу, а затем снял наконечник.

– Заканчивай свое дело, – сказал он и обошел Гриманда со спины.

– С удовольствием, – обрадовался тот. – Все, что ли?

Рыцарь вытер руки о его спину, уперся ладонью ему в ребра, а второй рукой ухватил древко перед оперением. Дождавшись возобновившегося журчания, он дернул стрелу. Древко вышло на добрых восемь дюймов, прежде чем мышцы раненого сократились. После этого стрела выскользнула из руки Матиаса, и оперение обожгло ему пальцы.

– А вот это быстро остановило мою струю, – усмехнулся Гриманд.

– Еще раз, – Тангейзер отступил на шаг, уперся ногой и ухватил древко обеими руками. Мышцы гиганта уже не расслаблялись, но рыцарю все же удалось выдернуть стрелу. Он бросил ее на землю. Гриманд вздохнул и подтянул штаны. Иоаннит зачерпнул немного колесной мази из ведерка, висевшего под скамьей, и смазал его раны спереди и сзади, а потом снова вытер руки рубахой великана.

– Это были песня и танец человека, нагруженного тремя камнями бессмертия, – усмехнулся он.

– Двумя и какой-то крохой, у которой такой вкус, будто ты выковырял ее из носа, – отозвался раненый.

– У тебя в кишках полдюжины дыр. Так что скажи мне честно… – начал госпитальер.

– Да я смогу дойти до твоего адского корабля даже на руках, черт возьми! – перебил вор.

– А Карлу нести сможешь?

Тангейзер внезапно почувствовал ладонь жены на своем плече, но не обернулся.

– Я отнесу ее к вратам рая, если она захочет, – заверил его Инфант.

– Пока хватит и адского корабля.

– Но мне нужны мои глаза. Мои крылья. Ля Росса.

Матиас посмотрел на Эстель. Девочка подняла руки, и он взял ее за талию и посадил на плечи Гриманда. Его улыбка была ужасна.

– А можно Ампаро полетает со мной? – наклонилась вниз Ля Росса.

– Не в этот раз, – покачал головой иоаннит.

Затем он повернулся и протянул руки Карле. Она колебалась.

– Если ты упадешь, любимая, упадем мы все, – предупредил ее рыцарь.

Они посмотрели друг другу в глаза, и Карла кивнула. Тангейзер подхватил ее на руки.

– Мой Инфант! – повернулся он к гиганту.

Гриманд протянул Матиасу свои громадные ладони.

Тот передал ему ослабевшую женщину с новорожденной девочкой на руках и усмехнулся:

– Похоже, у него тебе, дорогая, будет удобнее, чем у меня.

Карла покачала головой и улыбнулась:

– Похоже.

– Паскаль, – теперь госпитальер посмотрел на свою ученицу, – отведи их к причалу. И на борт баржи.

– А почему вы не идете с нами? – спросила Эстель.

– За нами будет погоня – их слишком много, и они слишком близко, – объяснил рыцарь.

Он отвернулся, чтобы не задерживать спутников, и окинул взглядом вещи, оставшиеся в повозке. Лук и колчан Алтана. Заряженный арбалет. Доспехи. Бурдюк с вином. Три алебарды. Матиас взял две алебарды и вино и снова оглянулся на уходящего прочь Гриманда.

Король воров шагал во тьму вместе с детьми и женщиной, которую любил.

Тангейзер понимал, что он чувствует. Карла смотрела на него из-за плеча гиганта. Она знала, что ему это нужно. Потом итальянка отвернулась, и ее муж поискал взглядом Грегуара.