Онлайн книга «Водители»
Приехав в деревню, он застал Масленникова на квартире. Это был человек лет тридцати, с небольшой красивой русой бородкой, одетый в галифе, сапоги и синюю майку, обнажавшую неестественно белые руки с широкими красными ладонями. Он сидел за столом и разговаривал с женщиной в темной кофточке. Увидев Вертилина, он встал и, играя голубыми веселыми глазами, произнес: – Ну, кума, топай, резолюция моя есть, дело твое решенное. Женщина не уходила и все тянула что то свое, непонятное Вертилину, о каком-то теленке, часто повторяя слова «живой вес». Дожидаясь окончания их разговора, Вертилин оценивающим взглядом осмотрел жилище председателя. Потолок низкой горницы оклеен белой, местами пожелтевшей от клея бумагой. Дешевенькие, кое-где отставшие от стен обои. Выбеленная, затянутая белой занавеской печь. Репродуктор рядом с многочисленными фотографиями в разноцветных картонных рамках, увитых засохшими цветами. Деревянные лавки вдоль стен. Обыкновенная крестьянская изба. Но вид широкой, тщательно прибранной кровати с горой подушек под кружевным покрывалом, новенького зеркального шкафа стандартного образца, приемника «Москва» и мотоцикла, который Вертилин заметил на дворе, утешил его. Тут не из дома, а в дом тащат. Этот от денег не откажется. Но, конечно, нужно начать с маленького. Председатель спровадил наконец женщину и, обращаясь к Вертилину, весело сказал: – Дотошная баба! На пяти сидела, семерых вывела. Ну как, начальник, возишь? Вертилин начал издалека. Случайно мимо завода проезжал обоз лошадей, перевезли ему несколько тысяч штук кирпича. Деньги возчики получили, сказали – из овсянниковского колхоза: он ткнулся туда, а там никакого обоза и в помине нет. Возчики дали расписку на тысячу двести рублей, подписались, а печати нет. Как быть? Он замолчал, улыбаясь и качая головой: дурацкое положение! Он ждал, что Масленников тоже улыбнется и предложит ему заверить расписку возчиков, а больше ему пока ничего и не надо. Но Масленников не предложил заверить расписку. – Надули тебя возчики, товарищ начальник, – смеясь, проговорил он, – надули! – Подвели, – согласился Вертилин. – Бывает. – Да ведь отчитываться надо. – Не без этого. Они помолчали. – Не знаю, как и быть, – осторожно произнес Вертилин и посмотрел на Масленникова. – Да ведь, наверно, есть на такие дела специальные денежки. – Масленников подмигнул ему. – Деньги на все есть, да ведь надо знать, кому давать. – Это верно, – согласился председатель, – можно так напороться, что не обрадуешься. – То-то и оно. Надо знать, с кем дело имеешь. – Вертилин многозначительно посмотрел на Масленникова. Масленников встал, потянулся: – Вы народ стреляный, вас на мякине не проведешь! Вон сколько машин у тебя работает, управляешься! – Какие там машины – пара полуторок с третьей автобазы. Масленников опять подмигнул ему: – Эти официально, да «левых» еще десяток, а может, и два. Вертилин махнул рукой: какие там «левые»! – Ну-ну, – председатель засмеялся, – мы тут все знаем. Касиловские машины тебе возят, заводские тоже. Наш брат колхозник все примечает! Вертилин вздохнул: – Возить надо, стройка. Он поморщился. Нехорошо, все знают! И какое им дело?! – Слушай, Иван Карпыч, – решительно сказал он, – может, заверишь мне расписку? – Как же я могу заверить? – Масленников широко открыл глаза. – На перевозку счет должен быть, разве расписка – это документ? – Можно оформить счетом. – Ну, – протянул Масленников, – это липовый счет получается! – Что делать? Раз такой случай вышел, выручай! Я в долгу не останусь. – Так-то оно так, – задумчиво проговорил председатель и снова сел, – да ведь возчики не мои, чужие. – Были бы они твои, у нас бы разговора не было. Ты не думай: проверять никто не будет. – Хорошо, – сказал Масленников, – допустим, я тебе этот счет сделаю, а завтра ты за другим придешь. Раз на «левых» возишь, значит, оформлять надо. – И что же? – Вертилин беззаботно тряхнул головой. – Еще разок заверишь, ведь я в долгу не останусь, – снова внушительно добавил он. – Да, – сказал Масленников, – коготок увяз – всей птичке пропасть. Нет, не дам я тебе счета, никогда не шел на это и сейчас не пойду! – Иван Карпыч! – Вертилин развел руками. – Без ножа режешь! – Ничего не поделаешь, не могу. Ты уж лучше этих возчиков поищи. – Где же я их найду? – с досадой произнес Вертилин. «Вот еще, простачком прикидывается!» – Найдешь! – уверенно сказал Масленников. – Издалека они быть не могут, значит, ближние. Тут все колхозы наперечет. Из себя-то они какие? – Какие! Возчики как возчики, лошади как лошади! – Я бы, конечно, определил, – сказал Масленников, – а ты человек городской, для тебя все кони на одну масть. Они снова замолчали. За окном шумел ветер. В комнате неожиданно потемнело. Масленников через окно посмотрел на черные тучи, свисавшие с неба: – Ишь нахлобучило! К дождю. Он встал, набросил на плечи китель с красным стершимся кантом на вороте и рукавах, с темными следами орденов на груди. – Так как же, Иван Карпыч, выручишь меня? – Ничего не могу сделать. – У меня, по совести говоря, несколько таких расписок, – как бы не слыша его, сказал Вертилин, – поможешь мне оформить – с меня магарыч. – Я не пьющий. – Серьезно, Иван Карпыч, ведь мы с тобой не маленькие. Вожу на «левых» – это правда, плачу наличными, а оформлять надо. Не для себя вожу, для стройки, деньги в карман не кладу, все для государства. Ты сам руководитель, знаешь: на одном законе не проживешь. Вот я и прошу тебя: помоги мне оформить. – Почему же я должен оформлять? – возразил Масленников. – Если твое начальство знает об этой операции, пусть и оформляет. С какой радости я на себя да на свой колхоз буду брать ответственность за такие делишки? В чужом пиру похмелье? Нет, нам этого не надо! А потом еще один пунктик есть. – Какой пунктик? – Возишь ты на машинах, а оформлять хочешь гужом. Куда же разница в тарифе денется? На минуту Вертилин смешался. Этот невзрачный мужичок попал в самую точку. Черт возьми, тысячи глаз, и все смотрят! Но он быстро овладел собой: – Разницу – на магарыч! |