Онлайн книга «Гарем для дракона»
|
Гена вышел из машины, но остался возле нее, копошась в багажнике. Эмма Павловна поднялась на крыльцо, ее сопровождал Михал Михалыч. Они стояли, говорили о чем-то и смеялись. Но вот престарелый кавалер галантно распахнул перед дамочкой дверь, и до меня донесся ее грудной тембр: – …Ты же знаешь, Миша, я – человек тонкой душевной организации, мне это просто необходимо! – Да, Эммочка, да… как скажешь. – Тебе что, нравится во всем соглашаться со мной? – Нравится. Ты же знаешь, ты для меня – идеал! – К сожалению, не могу того же сказать о тебе… Привет, Валя… – Здрасьте, Эмма Павловна! И вам здрасьте. – Приветствую, – сдержанно кивнул мне Михал Михалыч, даже не удостоив меня взглядом. Впрочем, я не обиделась. – …И вот что еще, Миша… кажется, мне еще раз будет нужна твоя помощь… Парочка удалилась на второй этаж. Я перестала натирать пол, все равно он и так уже блестел, как масляный. Я смотрела вслед этим двум. Ну, Эмма Павловна, ну, и артистка! «Я – человек тонкой душевной организации…» Слышал бы Михал Михалыч, как она матерится, как выражается на воровском жаргоне, когда разговаривает наедине со своим братцем! Кажется, я злюсь на них за то, что сорвали мне мероприятие по проникновению в их подвал. Да, теперь туда уже не сунешься: сейчас еще и «Геночка Петрович» соизволит завалиться сюда, наковырявшись вдоволь в багажнике… Я с остервенением домывала пол и осмысливала услышанное выражение Эммы Павловны: «…И вот что еще, Миша, кажется, мне еще раз будет нужна твоя помощь…» Это что еще за помощь такая? В чем? Может, наша неуемная дамочка собирается похитить кого-нибудь еще? Закончив уборку, я поднялась на второй этаж, оставила в кладовке все свои причиндалы, переоделась и спустилась на первый этаж. Проходя мимо кухни, я как бы от нечего делать заглянула туда. Галя сидела там со скучающим видом, лениво перебирая высыпанную на стол фасоль. – А я уже все домыла, – радостно доложила я, – сейчас домой поеду. Повариха подняла на меня свою грустную физиономию. А выглядела она сегодня не очень, даже ее розовые щечки были сейчас какими-то бледными и тусклыми, а губы так просто скривились. – Тебе тут зарплата за эту неделю, – недовольно проворчала она, достала из ящика рабочего стола несколько пятисоток и протянула мне, – Эмма Павловна просили передать. – Ой, спасибо, – с довольным видом сказала я, убирая деньги в карман, – денежки – это нам как раз вовремя. – Кофе хочешь? – неожиданно предложила повариха. Какой же дурак откажется от кофе? – хотела спросить я, но вместо этого кивнула: – Хочу, с удовольствием. Кофе – это я люблю. – Садись, – кивнула она на стул, – сейчас налью. Галя встала из-за стола и как бы нехотя подошла к кофеварочной машинке. А она сегодня какая-то невеселая, подумала я. Никак, с Геночкой Петровичем своим поругалась? Что-то не видно его здесь, наверное, так и торчит возле машины, весь багажник, поди, уже сорок девять раз перевернул. – Сахара сколько? – Спасибо, я сама положу. Галя поставила передо мной белую чашку с дымящимся ароматным напитком. Я с удовольствием потянула носом этот запах. М-м-м… Это что-то! Потом повариха пододвинула ко мне сахарницу и круассаны. – С абрикосовым джемом, – недовольно проворчала она, и я поняла, что ей действительно сейчас просто хреново. – Галя, а вы, случаем, не заболели? Она посмотрела на меня, как на конченую идиотку. В самом деле, что это я? Я сделала вид, что смутилась. – Выглядите вы того… не очень… – Да ладно, это личное… Не обращай внимания. Пей вон, а то остынет… – А вы хорошо готовите кофе, – поспешила я сменить тему разговора. – Я знаю. Хотя некоторым это по фигу. Галя сделала такое ударение на слове некоторым, что нетрудно было догадалась, кому именно это было по фигу: так сильно женщина может страдать, только поссорившись со своим возлюбленным. Что ж, это нам на руку, это очень хорошо. Поддержим беседу, пусть повариха успокоится, заодно хоть что-нибудь выведаем. – А вот я готовить не умею, – призналась я и, собственно, практически не солгала в этом. – Убираться люблю, стирать, даже гладить, а готовить и не люблю, и не умею. – Как же ты мужа кормишь? – усмехнулась повариха. – А он у меня сам готовит, – выдала я первое, что пришло на ум. – И не ворчит? – удивилась Галя. – Нет, он в армии того… поваром был, так что научился. Она покачала головой. – Бывает… Хорошо живете-то? – Нормально. А как у вас с Геннадием Петровичем? Она поморщилась. – Давай о другом. И это… давай на «ты», что ты мне все выкаешь-то? – Как скажешь, – пожала я плечами. Потом помолчала минуту, затем спросила как бы между прочим: – У Эммы Павловны, кажется, гости? – Ты о Михал Михалыче? – усмехнулась Галя. – Да какой он гость? Это наш друг детства. – А я думала, он ухаживает за нашей хозяйкой. – Ухаживает, это точно. – А она? – Да ты что, с луны свалилась? Зачем он ей нужен, у него же ничего нет! – В каком смысле ничего? – Денег нет, квартирка захудалая: двушка в старой пятиэтажке, опять же пенсия маленькая… – Интересно, сколько ему лет? – Да уже за шестьдесят. Так что для нас он – старик. – В каком смысле? – Да это я так… – немного смутилась Галя и отвела глаза. – А что же, жены у него нет? – Он вдовец. – Интересно, кто он? – Говорят, бывший охранник на зоне. – Охранник на зоне?! Подожди, это он что, в тюрьме, что ли, работал? – Ага. Несколько раз предлагал нашей Эмме Павловне руку и сердце. А они смеются над ним, говорят, мол, больше ему и предложить-то нечего! – Значит, она не отвечает ему взаимностью. – Скорее, лишь терпит его назойливое присутствие: он иногда выполняет ее мелкие поручения. – Жалко мужика, – вздохнула я. – Их жалеть – себе дороже! – с ноткой злости в голосе выдала повариха. – А впрочем, если бы меня так любили, я бы за такого и замуж вышла. Тем более Михал Михалыч, по моим понятиям, не так уж и беден: у него и машина имеется – «Волга». Галя грустно вздохнула. – Значит, сильно Эмму Павловну любит? – Безумно! Готов за нее и в огонь, и в воду! Ведь сколько лет уже ухаживает за ней – подумать страшно! А она – ни в какую… Да, может, для нее это и лучше: в самом деле, зачем ей этот старпер, с ее-то деньгами! |