Онлайн книга «Через сто лет»
|
– Что? – Светку, новенькую. Ее ко мне посадили, она меня на день рождения пригласила. А я ее на вампирскую охоту позову. Ладно? Свету. На охоту. Я поглядел в сторону моря. Я люблю море. За цвет. Это банально и миллион раз говорилось, но оно все время разное – так что все время кажется, что ты живешь в разных местах. Море – это как калейдоскоп, все время тебя переворачивает. Свету на охоту. – А что, нельзя, что ли? Почему нельзя, дядь Вить? А что тут такого-то? – Видишь ли, Денис, – сказал я мудрым и медленным голосом. – Видишь ли, охота на вампиров – это все-таки мужское занятие. То есть женщины на вампиров не охотились никогда… – А как же Баффи?! – перебил меня Дэн. – Она же… Я сокрушенно покачал головой. – Что? – Баффи – это сказка, – сказал я. – Никакой Баффи никогда не жило вовсе. Баффи, наследники Дракулы, племянники Носферату… Я зевнул. – Я тебе крыльцо починю, – пообещал Дэн. – То есть мы с папой, конечно. У тебя две ступеньки прогнили. Папа у Дэна лодырь. Года три назад мы строили гараж для глиссера, Дэн-старший скис на двадцатом гвозде, пришлось мне доделывать самому. – Буду убирать яблоки, – пообещал Дэн. Неплохо. Яблоки осенью проблема, иногда за ночь падает столько, что утром трудно открыть дверь. Очень не люблю их убирать. А спилить жаль – цветут долго и красиво. – И подметать лестницу к пляжу. Я зевнул еще шире и сказал: – Ладно, я подумаю насчет твоей Светы. Только пусть она у родителей разрешения попросит. Она как вообще, не из пугливых? – С парашютом прыгает, – ответил Дэн. Я усмехнулся. – Из стратосферы, – уточнил он. – Ладно, – согласился я. – Но пусть она у родителей все равно отпросится. – Хорошо, отпросится. А ты это… Не мог бы… – Дэн скорчил рожу. – Не мог бы ты немного… Постарее быть, что ли. А то ты слишком молодо выглядишь, многие не верят. – Обойдетесь, – отмахнулся я. – Ну, или хотя бы рванину какую надень, а? – Это можно. – Здорово! Дэн снял шляпу, принялся обмахиваться. Уходить не спешил, дышал громко. – Что еще? – спросил я. – Только ничего рассказывать не буду, сегодня я не в настроении. – Ладно. Слышь, дядь Вить, а там это… Писатель. – Что за писатель? – Ну, ходит тут уже неделю. А ты что, не видел разве? Я покачал головой. – Я его давно заметил. Он тут у всех про тебя расспрашивает. И в столовой, и на стадионе. – И что? Рассказывают? – Нет, конечно. Но он липучий. Мне билет на Луну обещал. – За что? – Если я его с тобой познакомлю. Дэн вздохнул. – Очень хочешь на Луну? – спросил я. – Хочу. У нас в классе почти все уже на Луне были, только я один нет. Знаешь, у мамы лунофобия, а я думаю, что у меня нет, хотел бы проверить… Дэн поглядел в небо. – Понятно, – кивнул я. – Слушай, ты не особо расстраивайся насчет Луны. Там скучно, поверь мне. Впрочем… – Я тоже поглядел в небо. – Впрочем, пожалуй, ты прав, – сказал я. – В юности надо путешествовать, это расширяет кругозор. Тут главное не продешевить. Одного билета на Луну за знакомство со мной явно маловато, проси четыре. – Четыре? – удивился Дэн. – Ага. Папа, мама, сестренка и ты. Слетайте на недельку, глядишь, и мама от лунобоязни излечится. – А Филимон? – Я думаю, Филимона тоже можно взять, Луна большая. Так что ты скажи этому писателю, чтобы приходил. Понял? – Понял. – Только билеты вперед возьми, нельзя доверять писателям. – Почему? – Не знаю. Но старые книги учат именно этому. Иди теперь. Дэн почесался, уходить не спешил. – А велосипед? – спросил он. – Когда ты мне его починишь? – А отец что? Дэн пожал плечами. – Он не может. Он по интеллектронике специалист, а велосипед – слишком примитивная техника. А ты можешь. – Завтра приходи, – сказал я. – После обеда. Может, починю. А теперь домой. Дэн поволокся к себе, шурша кустами и посвистывая. Этим же вечером я починил велосипед, на следующий день после обеда Дэн его забрал, а ближе к вечеру заявился писатель. То есть журналист, писатели пахнут чуть по-другому. Он здорово трусил и поэтому залился страшным одеколоном, от которого у меня в голове похолодело. Долго не мог сказать, что ему от меня нужно, все мямлил и мямлил, стоял на пороге, оглядывался назад, так что мне пришлось взять все в свои руки: – Вы хотите взять интервью? Он начал болтать про то, что да, интервью, про то, что это интервью будет уникальным, что он добрался до меня с огромным трудом – почти три года искал, вернее, уговаривал сотрудников Института сравнительной антропологии дать мой адрес… – Интервью – это интересно. – Я почесал подбородок. – Я уже не помню, когда в последний раз у меня брали интервью. – Семьдесят четыре года назад, – уточнил журналист по блокноту. – Ровно семьдесят четыре года назад, это было в Сиднее. Вы тогда… – Давайте ближе к проблематике, – оборвал я. – У вас мало времени. – В каком смысле? – занервничал журналист. Журналисты мельчают. Раньше приезжали серьезные мужики, волки блокнота и самописца, они готовились к интервью, как к сражению, а этот был мелкий. – Жизнь скоротечна, – напомнил я. – Особенно ваша. Так что, пожалуй, не будем ее тратить. – Да, давайте. Я хочу кое-что узнать… – Может, все-таки зайдете? – предложил я. Он постеснялся отказаться. Он, конечно, знал обо мне все. Но тем не менее ему было страшно. Я его понимал. Мы устроились в гостиной. Он принялся задавать вопросы. Разные. В большинстве своем глупые. Но я терпеливо на них ответил. И рассказал. Что я думаю по поводу закона о всеобщем высшем образовании, что я думаю вообще, даже что я думаю про освоение глубокого космоса, про разумных псевдоулиток, про новую книгу Стрыгина-Гималайского, еще что-то, на все это я ответил, однако журналист не собирался уходить, и я догадался, что одного интервью ему мало. Он поелозил на стуле и сказал, что хочет написать книгу. Такую большую, серьезную и научную. Не только про меня, он уже договорился с другими последними, они дали согласие. Это очень важно, убеждал меня журналист. Это позволит взглянуть на проблему изнутри, согласитесь, за прошедшее время тема Прощения обросла невиданным количеством слухов, домыслов, откровенных фантазий, а вы, вы ведь стояли фактически у истоков. |