Онлайн книга «Мастер Альба»
Бэнсон, достав арбалет, взвёл тетиву и выбрал из всех болтов тот, которым пробил – в темноте, в Плимуте – ночного преследователя. Вложил болт в жёлоб и пошёл по узкой каменной лесенке на площадку над воротами. Альба, вытянув из-под балахона нагретую теплом тела Кобру, шагнул вперёд. Ещё шагнул, встал. Никого. Запрокинув голову, он долгим вдохом втянул в себя воздух. – Что же это, – вдруг бормотнул он сам себе, – здесь для меня приготовлен… старина… Тэд!! – выкрикнул он с резким выдохом в один миг с тем, как из-за плоского каменного столба выпрыгнуло чудовище. (Бэнсон наверху, не подчинившись запрету, машинально высунулся и бросил взгляд вниз.) Долговязый, костлявый и голый, с синюшно-бледной кожей седой вурдалак нёсся на Альбу, размахивая огромными руками, которые были ещё удлинены отточенным острым железом. В правой руке блестел невиданный широченный кинжал-клин с золотой рукояткой. Левая же оканчивалась кованым, блестящим, двойным металлическим крюком. В летучий, невидимый миг допрыгнув до маленького монаха, чудище ударило сверху крюком и тут же плоско, из бока в бок, рассекло воздух кинжалом. – О, тебя славно натренировали, – пробормотал скользнувший в сторону Альба. И, схватив выигранную секунду, он вспрыгнул на каменный столбик-валун, с него – ещё выше, и ещё… Он стремился уйти с ровной площадки двора, где железнорукий Тэд имел преимущество в скорости и дистанции. Но противник, звякнув вдруг крюком, зацепился им за кромку высокого столба, подтянулся, перехватил-звякнул ещё – и вдруг оказался гораздо выше вспрыгнувшего на возвышение Альбы. Оттуда, ни секунды не медля, он метнулся вниз, бросая перед собой прекрасный, мощный и точный удар. Альба, упав на колено, со звоном отбил его широкий клинок. Тэд, глухо ударивший босыми пятками о твёрдую землю, присел, гася движение длинного костлявого тела и, повернув лицо вверх, оскалил зубы и рявкнул-мяукнул: – Мя-со! И затем, распрямляясь, словно пружина, метнул руку с крюком вверх, зацепив им кромку камня возле самой Альбовой сандалии. И, заученно на этом крюке подтянувшись, пустил в замах правую руку-клинок. Но Альба, быстро переместив ногу, придавил сандалией впившийся в камень крюк и Коброй, вытянув длинный косой удар, с силой сбил набок Тэдов кинжал. Тэд, взвизгнув от боли в руке, ещё падал-сползал вниз по шероховатому камню, а Альба, не отпуская крюка, громко выкрикнул: – Давай!! “Выстрелить нужно не быстро, а точно”, – принеслась к Бэнсону мысль, и он, приподняв дугу арбалета, на мгновение замер. И, только уверенно взяв в прицел длинную белую спину, нажал на скобу. Тэд в это время рванулся и высвободил-таки крюк, и отшатнулся от камня для нового замаха, но тяжёлая, толстая, металлическая игла, пробив от правой лопатки до левого подбрюшья, швырнула дрессированного людоеда вперёд, на камень. Он упал на колени и удивлённо стал смотреть на живот. Альба, спрыгнув со своего возвышения, с силой крутнулся на месте. Жёлтая молния блеснула, опоясав его стремительным кругом. Коротким стуком отозвалась встретившаяся с бритвенной заточкой кость Тэдовой правой руки. Гибко склонившись, монах подхватил с земли отсечённую руку с кинжалом и выбежал за ворота. Бэнсон, соскочив со ступеней, встал рядом с ним. Отсюда, с безопасного места, в проём ворот они увидели, как, разевая в немом крике огромный розовый рот, Тэд корчится у подножия камня. Вдруг во двор влетел грохот мушкетного выстрела. Пуля ударила Тэда в череп, вымазав красным большой седой клок волос. Людоед дёрнулся и затих. – Хорошие стрелки у Люпуса, – проговорил, часто дыша, мастер Альба. Он поднял Кобру, разрезал ею кожаные крепления на золотой рукояти кинжала и разогнул две металлические скобы. Бэнсон вздрогнул. Рука оказалась лишённой кисти. Вместо запястья и пальцев к ней был приделан этот вот странный, с поперечной по отношению к клинку рукояткой кинжал. – Вот, значит, как с ним обошлись, – торопливо выдыхая, проговорил Альба. – Что это? – спросил, сглотнув слюну, Бэнсон. – Один человек, привезённый сюда обманом, но не пожелавший становиться злодеем, разрезал Тэду вены. Да, Люпус умён. Тэда спасли страшным и мучительным способом. Просто отсекли кисти по разрезам. Потом обрубки опустили в кипящее масло – чтобы закупорить вены и остановить кровь. А когда раны зажили, ему состроили эту вот сбрую. Крюк и кутар. Безупречное снаряжение. – Кутар? – переспросил Бэнсон. – В одной из провинций Индии делают такие кинжалы, – пояснил монах. – Видишь, необычно широкий клинок, от которого тянутся назад два стержня. Между ними укреплена рукоятка – поперёк клинка и в отдалении от него. Идеальная насадка на такую вот обрубленную руку. – Сколько же крови пролил здесь этот Тэд! – не выдержал Бэнсон. – Зверь-фехтовальщик. Прекрасный, ведь прекрасный же фехтовальщик! – Ты всё-таки высовывался, – улыбнувшись, покачал головой Альба. – Не делай так больше. Береги себя. Теперь те, что внутри, за стенами, знают, что ты опасен. Следующий мушкетный выстрел – твой. Оставив нехороший двор в стороне, они продолжили путь, снова по периметру обходя цейхгауз. Потянулась целая анфилада дворов и, подойдя к приоткрытым деревянным воротцам, отделяющим следующий дворик, Альба снова замер. – Запах? – спросил понимающе Бэнсон. Монах, повернув к нему лицо, не кивнул, как обычно, а сказал коротко: – Да. Он подошёл к воротам и выглянул. Медленно отстранился, прикрыл дощатую створку. – Бэн, – сказал он глухо. – Вернись в помещение кастеляна. Найди на полке кувшин с крепким вином. Обязательно с крепким. Приготовь зажжённый фонарь. И принеси всё сюда. Оставь здесь арбалет. Он сегодня больше не понадобится. Бэнсон, недоумевая, но без лишних вопросов, проворно выполнил просьбу Альбы. Поставил фонарь с горящей внутри свечой на землю, рядом пристроил кувшин с открытым, освобождённым от смоляной пробки горлышком (пробовал на крепость). – Идём теперь по ближайшим постройкам. Всё, что попадётся деревянного, нужно принести сюда, в этот двор. И сначала нужно выложить стулья и шкафчики, чтобы между ними мог проходить воздух. А сверху – дубовые столы, дверные створки, доски, косяки, брёвна. Всё, что найдётся из дерева плотного и тяжёлого. Они взялись за эту пока непонятную для Бэнсона работу, и за два часа выложили от стены до стены длинный уродливый эшафот. – Теперь, – сказал Альба, поднимая с земли и протягивая Бэнсону кувшин с вином, – пей. – Мне – пить? – уточнил Бэнсон. – Да. Пей много. Хоть весь кувшин. – Это в виде награды за точный выстрел? – спросил Бэнсон, принимая из рук монаха вино. – Нет, Бэн. Это работа. – А, – отхлебнув, сказал Бэнсон, – я понял. Для чего-то нужно, чтобы я был пьяным? – Точно так, – сказал мрачно Альба и отвернулся. |