Онлайн книга «Люди Солнца»
– Сам-сам-сам разденусь, джентльмены! Перед смертушкой-то, саам! Но последнее слово говорить в нижнем белье – согласитесь – непристойно как-то. – Пёс с ним, пусть оденется. Посмотрите, нет ли оружия, и бросьте ему его тряпки. – О ка-ак! – воскликнули через секунду. – Посмотрите! И над столом поплыл, переходя из рук в руки, складной ножик с булатным клиночком. – Сарацинский булат. Вещь по-настоящему редкая. У кого спёр? – Обижаете, джентльмены. На заказ сделан. Закалён хорошо. Латную пластину дюйма на полтора пробивает. – В ножах мы разбираемся, этим ты себя не утруждай. Спёр у кого? – Я же говорю, заказ. По моей лично руке сделан, видите, вам всем маловат будет. Сарацинский кузнец в Дамаске по моей ладони ковал, когда я удостоил своим посещением великого халифа Мансура-Глям-Глям- Оглы-эфенди. – Вдохновенно врёт. Даже нравится, как врёт, заклёпка бондарная. И вдруг снова кто-то сказал: – О ка-ак! И на стол легли массивные портфунты, набитые золотом. – А это – тоже не спёр? Тоже от Глям-Глям-халифа? – Ах, это! – махнул рукой, поддёргивая второй рукою штаны, заклёпка. – Мои карманные деньги. Такая мелочь… – Занятный плут. Даже жалко! – Ладно. Пусть говорит. Джек шагнул к столу. Взял бутылку. Сделал несколько длинных глотков. Протянул бутылку ближайшему гостю, хохотнул шало, куражно: – А кто с нами не пьёт, тот и сердцем не с нами! – С нами, с нами, – сказал тот, принимая бутылку и твёрдо отправляя её на столешницу. – Но уверенности нет, что ядом в вине ты не погнушаешься прихватить с собой и своих прокуроров. Говори. А я пока гляну, что во дворе и на улице. И плавно вышел. – А который теперь час, а, джентльмены? – Ты время-то не тяни. Его и так… Щёлкнула крышка часов. – О-о, уже семь часов, джентльмены, и три четверти. – А вы куда-то спешите? – Не спешим. Но у нас есть серьёзное дело. – Насколько серьёзное, доверьте секрет? Мне можно доверить, сами знаете, мёртвые не болтливы. – Занятный гад. Ну, если так хочешь. Мы состязание устроили – кому быть предводителем. Положились на милость Фортуны. А ты нам помешал. Согласись, что не беспричинно умрёшь. Хотя, в учёт характера твоего, умрёшь не больно. И тут Фортуна бросила кости. Покатился призрачный кубик по комнате, ярко залитой светом от пожираемого огнём стула в камине, и лёг шестёркой. – Люди на улице возле дома, – тихим тревожным голосом сообщил уходивший осмотреть местность. – Пятеро, весьма дорого одетые джентльмены и… констебль! Тотчас двое снялись и метнулись в мезонин. Спустя томительную минуту один вернулся и сообщил: – Ещё к ним трое пришли! Молча стоят и на дом смотрят! И ещё через минуту: – Уже четырнадцать человек! – Кто это такие? – свистящим шёпотом спросили у Джека. – Ну и безмозглые же вы! Это моя армия. Как же вы в люди-то вышли, если соображаете до такой степени туго? – Восемнадцать человек! Стоят неподвижно и смотрят, и не говорят! И одна женщина!! – Вот, значит, как. Что ты задумал? – Ничего особенного, джентльмены! Показать вам себя. Показать свою армию. И стать вашим предводителем. Попробуйте сказать, что вы не этого так сильно хотели. На миг повисла гнетущая тишина. – Гром меня разрази. В одном человеке ошибиться за одну ночь дважды! Наверное, я старею. – Двадцать три человека!! Уверенные, спокойные, замаскированы просто волшебно! Двоих зевак тростью прогнали! И трости с костяными набалдашниками, дорогие! И тут в ворота ударили и весьма громко. – Итак, на решение – три секунды. Если вы со мной – я выйду к ним, и по одному моему слову эта армия сейчас разойдётся. Если нет – просто уйдёте, без вреда и насилия. – Ты выйдешь к ним? – Выйду. Две секунды. – И скомандуешь взять нас в ножи? – Если бы я так хотел, то они были бы здесь ночью и во дворе. А не утром и за воротами. Одна секунда. В ворота снова ударили. – Вот, значит, как. А я согласен! Как звать прикажешь, мой господин? – Джек. – Я тоже согласен. – Несогласные есть? – быстро спросил Джек. – Нет. Все согласны. – Даёте слово до конца жизни признавать меня предводителем? – Даём, Джек. И, по чести сказать, ты, кажется, стоишь того. Джек быстро прошагал к манекену, сорвал с него куртку с капюшоном, надел. Вышел из дома. Не успел констебль в третий раз прогрохотать молотком, как створка ворот дрогнула и приоткрылась. – Кто и зачем? – сиплым, простуженным голосом спросил согнутый старичок. Седые космы его пегих волос торчали из-под низко надвинутого капюшона. – Прошу прощения, – вежливо сказал констебль, – с кем имею честь?… – Джек Сиденгам, к вашим услугам! – Приносим извинения, мистер Сиденгам, – проговорил ступивший шаг вперёд казначей. – Мы собрались здесь потому, что были обеспокоены вашим долгим отсутствием. А также полным списанием вашего взноса на фонарное масло. – Что-о?! Стоит человеку съездить к родственникам в Лондон, как его дом уже берут приступом?! За какое-то масло?! Вот вам, и убирайтесь! Он вынул золотую монету, и, описав ею демонстративно медленную дугу, переправил в ладонь казначея. – Но это… Слишком много… – растерянно проговорил он. По толпе прошёл изумлённый ропот. – Надеюсь, теперь до конца моей жизни вы не будете приставать ко мне с вашим маслом! И, шагнув назад, с демонстративным грохотом вложил брус в скобы. Вернувшись в дом, Джек поднялся в мезонин. Между плеч быстро расступившихся гостей глянул на опустевшую улицу. – Быстро разошлись, – сказал кто-то. – Нет, но женщина в нашей работе?! – А если тебе до зарезу срочно требуется обследовать полный людей дом, в котором как раз нужна прачка? – равнодушно спросил Джек, отходя от окна. – Резонно, – ответили ему. – Это резонно. Все прошли в нагретую спальню. Затворили дверь. – Кто по возрасту самый молодой, – устало сказал Джек, – пусть возьмёт денег и сходит в порт. Значит, куриц копчёных семь штук, мелкого лука, хлеба утреннего, погорячее, вина вот такого корзину, маслин, зелени, сыра. И располагайтесь у огонька, джентльмены. Я расскажу вам о вашем первом задании. |