Онлайн книга «Метро 2033. Отступник»
|
Казначей, окаменевший и бледный, забыл дышать в спертом кабинетном воздухе. ― Ладно бы полноправный гражданин заставлял проститутку целовать СЕБЕ ноги, но СТАРЕЙШИНЕ пресмыкаться перед шлюхой, перед рабыней, — правитель покачал головой. — Как расценят члены Совета, да и остальные граждане такую шокирующую новость? Нет, конечно, не убьют, но из Совета старейшин погонят... ― Что ты хочешь? — огромная капля пота покатилась по виску Степана. ― Но не волнуйся, — царь будто не заметил вопроса. — У нас у всех есть свои слабости. Я с пониманием отношусь к людям, которые с пониманием относятся ко мне. ― Что? — казначей ссутулился, сознавая, что ловушка захлопнулась и деваться некуда. — Что тебе нужно? ― Не мне, — поправил Роман, — не мне, а нам. Понимаешь меня? Ты меня понимаешь? Казначей кивнул. ― А теперь, Стёпа Быков, спроси правильно: «Что НАМ нужно?» Мы ведь теперь одна команда и трудимся ради одного дела, и родина у нас одна. Итак... ― Что... — казначей сделал над собой усилие, — нам нужно? ― Вот видишь, как просто, — проворковал правитель, доставая из стола бумагу с печатями. — Нам нужно подписать вот этот документ, а именно: разрешение на прохождение вооруженного отряда ломакинцев через территорию Лакедемона. Как видишь, никакой особенной ответственности на тебя не ляжет. ― Но... — Степан кашлянул, — здесь стоит второе августа, а сегодня только первое. ― А нам нужно, чтобы там стоял завтрашний день. Понимаешь? А то нехорошо получится, царь Антон за порог, а мы уже за его спиной в этот же день бумаги всякие подписываем. Казначей, больше ничего не спрашивая, обмакнул перо в чернила и поставил роспись. ― И так как мы в одной команде, то... — царь убрал разрешение со стола. — То ты можешь продолжать ходить к той же девочке за теми же воплощениями фантазий, это останется внутри нашей дружеской компании. Чего уж тут стесняться? Я человек широких взглядов и все понимаю. Только не вздумай ее обидеть, избить или что-нибудь в этом роде. Это будет нехорошо по отношению к соратникам. Договорились, Стёпа Быков? Казначей, затравленно буравя взглядом стол, смог лишь кивнуть. ― Благодарю тебя, великодушный Степан, сын Петра, — правитель поднялся. — Я рад, что ты проникся пониманием и пошел навстречу моей скромной просьбе. Тебе обязательно воздастся. * * * Ранним утром, когда из Гаевки под предводительством царя Антона маленькая армия выдвигалась в сторону Таганрога, из ворот Ломакина вышел отряд из шести человек: правитель Роман, наместник Сурен Геворкян и еще четыре бойца. Ломакинцы были вооружены охотничьими карабинами и длинными ножами, заткнутыми за пояс. Они беспрепятственно миновали насыпь, дамбу, затем, не привлекая излишнего внимания, проследовали по окраинам Лакедемона и покинули его в южном направлении. Полтора часа спустя царь Роман и сопровождающие стояли перед тем, что в Беглице называлось воротами. Охраны нигде не наблюдаюсь. ― Хорошо они здесь живут, спокойно, — сказал правитель, почесывая бородку. — Но надо бы внутрь попасть. ― Вадик, — скомандовал Сурен, — займись! Худощавый шатен лет семнадцати-восемнадцати подпрыгнул, подтянулся, гимнастически ловким движением перекинул тело через ворота, и спустя полминуты одна из створок приоткрылась. Войдя внутрь периметра, отряд сразу наткнулся на оглушительно храпящего бородатого мужика, развалившегося поперек дырявого матраца под навесом из веток и листьев. Около стражника на земле валялось ружье. ― Караульный... — задумчиво произнес Роман. — Все-таки отвязно они здесь живут... Ладно, пусть спит, пошли. Село в этот не такой уже ранний час было точно вымершее, по пути к дому старосты правитель и его спутники встретили только двух рабов, выгоняющих из хлева коз. Благодаря рассказу Алёны Третьей нужное жилище отыскалось сразу. Здоровенный, на полторы головы выше царя Романа русобородый ломакинец, с библейским именем Фома, постучал кулачищем в дверь, которая, казалось, сейчас провалится внутрь дома. Несмотря на солидные удары, окно на первом этаже открылось минут через пять. Из него показалось заспанная морда старосты: ― Ну чё за нах! Кто там бахает?! В следующий миг в окно залетел седеющий брюнет Мага, а за ним Вадик. Послышалась возня, громыхание, женский крик, детский плач, а потом все стихло. Изнутри дверь открыл Вадик, и оставшиеся на улице члены группы вошли в дом. В спальне, забившись в угол, прижимая к себе ребенка, сидела испуганная женщина в одной сорочке. На полу лежал староста со связанными руками и кляпом во рту, а на нем, фальшиво улыбаясь, сидел Мага: ― Слющай, нэ нада крычать, нэкто вас нэ тронэт. ― Женщину и ребенка под надзор в отдельную комнату, — скомандовал Роман. ― Славян, займись, — обратился Сурен к крепко сбитому пареньку, который был одного возраста с Вадиком. ― Хотя, погоди! — царь остановил женщину жестом. — Покажи своего ребенка, не бойся. Правитель заглянул в глаза малыша. Зрачки мальчика были не круглыми, как у нормальных людей, а узкими, разрезающими серую радужку наподобие линзы и больше всего напоминали глаз кошки. ― Что у него с глазами? — спросил Роман. ― Так это, — женщина с испугом взирала то на царя, то на Сурена, то на гиганта Фому, — у нас уже два года как все такие дети. ― И почему? ― Так это... лекарство едим... дети здоровые рождаются и не умирает никто... ― А откуда вы берете лекарство? ― Так это... откудова мне знать! — запаниковала женщина, глядя на связанного старосту. ― Ладно, ладно, — успокаивающе проговорил Роман. — Ты не бойся, сейчас пойдешь в соседнюю комнату с этим парнем и будешь тихо сидеть. Тебя никто не тронет. Хорошо? Женщина, кивнув, вжала голову в плечи и вышла, за ней последовал Славян. ― Теперь поговорим, — царь оглядел комнату в поисках несуществующего стула и сел на кровать. Когда старосту подняли на ноги и освободили от кляпа, он отскочил в угол комнаты, отчаянно замотал головой и заверещал: ― Я вам устрою! У меня связи есть! Это вы там у себя в Кацапии права человека нарушать можете! Я вам уст... Докричать он не успел, поскольку здоровяк Фома ткнул главу беглицкой администрации кулаком в грудь, отчего староста буквально влип в стену, а затем, скуля, сполз по ней. ― За что? — пропищал он. — Морды жидовские. Я на вас пожалуюсь... ― Тебя как зовут? — прервал стенания допрашиваемого правитель. |