Книга Метро 2033. Отступник, страница 52 – Элона Демидова, Евгений Шкиль

― О! Вот как! — шаман неожиданно воодушевился. — Это, безусловно, величайшее событие в вашей жизни стоит увековечить памятником рядом с Фаиной Раневской. Да и кто такая Раневская в сравнении... как там ее... с Галиной Грильска? Но только одна проблема: мы разучились отливать статуи из бронзы, поэтому предлагаю сделать монумент из более податливого материала. Поговорите, любезная Ольга Михайловна, с вождем, может, он вам выделит что-нибудь из своих коровников или свинарников.

― Вам должно быть стыдно, Ян, вы смеетесь над самым драгоценным, что есть у человека, над его памятью о счастливых временах, — обиделась женщина и сразу же, не ожидая очередной колкости Заквасского, обратилась к наследнику:

― Молодой человек, можно мне хоть краем глаза посмотреть ваш журнал?

― Да забирайте, — с напускной небрежностью проговорил Артур. — Он мне вообще не нужен. Я вообще дарю его вам. Я его случайно нашел, хотел выкинуть, но не успел.

* * *

― Семьдесят пять, семьдесят шесть, семьдесят семь... — шептала Аня.

― Сто три, сто четыре, сто пять... — бормотал Артур.

«Сто сорок один, сто сорок два, сто сорок три», — говорил про себя Олег.

Каур, осознавая бесполезность данного занятия, спускалась по Каменной лестнице, ни о чем не думая. Это был старый шаманский трюк: предложить посчитать количество ступенек. Пока еще никто не давал двух совпадающих друг с другом ответов.

― Ну, сколько получилось? — спросил Ян, ожидавший молодых людей возле стелы с ангелом-хранителем.

― Сто семьдесят девять, — сказала Аня.

― Нет. Сто девяносто два, — замотал головой Артур.

Олег промолчал: у него получилось сто восемьдесят пять.

― Совершенно верно, — Заквасский улыбнулся, опершись рукой на один из мраморных столбов.

― Кто правильно посчитал? — спросила девушка.

― Да все вы правильно посчитали, — ответил, смеясь, шаман. — Сколько б ни было, все верно. Вот, мне кажется, что истинное количество ступеней равно годам, которые Каменная лестница простояла до катастрофы.

― Правда? — удивилась Аня.

― А что, вас зверье всякое не трогает? — Артуру наскучил этот дурацкий разговор, и он посмотрел в небо. — Птеродактили или еще кто?

― Здесь для любого хищника Запретная зона. Ни одна живая тварь не смеет пересекать границы владений нуклеаров.

― Как такое может быть? — наследник с подозрением посмотрел на шамана.

― Очень просто, пацанчик, очень просто, — Ян сделал несколько шагов от монумента и развернулся. — На этом самом месте я договорился с Миром о неприкасаемости нашей территории и призвал в свидетели Ангела, стоящего на трех столпах.

― Это как? — Артур вскинул брови. — То есть типа имеем договор с собаками, всякими гигантскими хамелеонами и прочей швалью о том, чтобы они не лезли? Такого не может быть!

― Эх, друг мой, — Заквасский хлопнул наследника по плечу, — если бы ты испробовал дым листьев киндеровых деревьев из Рощи Бессущностного, не тех, конечно, что ты тайком покуриваешь в борделе своей Лакедемоновки, а настоящих священных листьев, ты бы узнал об окружающем пространстве такое, что тебе не снилось и даже не думалось. Но ты меня не понял, пацанчик, я договаривался не с собаками, а с Миром и Городом. А слово у Мира и Города одно.

Артур вздрогнул: «Откуда этот проныра мог проведать о моем увлечении дурью и борделях? Олег, вот тварь, рассказал! Больше некому».

В свою очередь, новоявленный нуклеар тоже недоумевал, зачем бывший друг рассказал шаману о своих похождениях.

― Я все равно ни хрена не понял... — медленно, почти по слогам произнес наследник.

― Да ты ни хрена и не поймешь, — Ян похлопал Артура по щеке, отчего тот резко отпрянул. — Тебе просто не дано. Это нельзя постичь логикой. Чтобы говорить с Миром, нужно, чтобы он растворился в тебе, а ты в Мире. Это можно лишь воспринять.

Наследник поморщился.

― Но все эти договоры не так важны, как вот это, — шаман сделал широкий жест, а потом ткнул пальцем в памятник, стоящий у подножия лестницы. — Вот на чем держится все наше мироустройство, можно сказать, это сердце нашей общины, и пока он стоит в целости, жив Таганрог. Покуда столпы незыблемы, нерушимы границы Запретной зоны.

Олег, так же как и Артур с Аней, во все глаза уставился на три каменные колонны, увенчанные металлической крылатой фигурой, что-то держащей на вытянутых вверх руках. Трудно было понять, каким образом это сооружение, пусть и в достаточной мере величественное, может быть столь важным для существования города.

― Ладно, четыре столба я вам показал, идем дальше, — сказал шаман.

― Четыре? Но их же только три, — заулыбалась Аня.

― Разумеется, четыре, — кивнул шаман.

― Но я вижу только три, — Артур начинал постепенно закипать.

― Кто мне скажет, — хитро сощурившись, глава клана Отшельника осмотрел стоящих перед ним молодых людей, — что означают эти столбы?

― Это власть вождя, власть судьи и власть шамана, то есть, вас, Ян Владимирович, — не задумываясь ответила Каур.

― Та-а-ак, — протянул Заквасский. — Каур, сходи-ка к Морскому вокзалу, там из рейда должны вернуться рыбаки, поможешь им. Я чувствую, мне придется задержаться, чтобы кое-что поведать нашим потенциальным соплеменникам.

― Хорошо, — улыбнулась мулатка, украдкой посмотрев на Олега.

Однако этот взгляд не укрылся от Ани, отчего на душе у нее стало пасмурно.

― Так значит, вы не увидели четвертого столба? — с притворным удивлением произнес шаман. — Я-то думал такие простые вещи всем ясны. Что ж, поясняю для невнимательных. Каждый столб, это не просто колонна, но еще и клан, и дух-союзник клана, или, можно сказать, что каждый столб — это сила, которая держит Мир, а значит и Город, в равновесии. Вот, например, наш вождь, он управляет кланом Творца, но почему дух-покровитель называется Творцом? Именно потому, что он основал наш город, с него началось творение и это первый столб. Теперь возьмем судью. Он глава клана Сказителя. У него тоже есть памятник, возле которого, вас, голубчики, и взяли в плен.

― Там было написано «Чехов»? — вспомнила Аня.

― Верно. Молодец! — подтвердил Заквасский. — Он был писателем, можно сказать, судьей прошлой эпохи. А родился в этом городе. Так что второй столб — это столб силы рождения и возрождения.

― А разве рождение и творение не одно и то же? — подключился к беседе Артур, желавший показать, что он уж, во всяком случае, не глупее жены и кой в чем разбирается.

― Я тебе так скажу, чтобы понятно было, — шаман подмигнул наследнику. — Человечество когда-то было сотворено, но твой дед родился и умер, твой отец родился и умрет, ты родился и умрешь, между прочим, нелепо. Я родился и умру, мы все родились и умрем, но сотворенное человечество при этом остается. Понял, о чем я толкую, пацанчик?