Книга Развод, страница 15 – Майк Гейл

— Это не причина.

— Я знаю.

— И что же ты намерена делать?

— Скоро у всех у нас закончатся занятия, потом мы получим дипломы и разъедемся, и, как говорится, с глаз долой из сердца вон, верно? Все, что мне надо, — это под любыми предлогами избегать Джима и выяснить, смогу ли я и дальше оставаться с Деймоном.

Четверг, 9 июля 1992 года

21.03

Ночной бал по случаю окончания университета. В моей руке свернутый в трубку лист бумаги, оповещающий весь мир о том, что я имею ученую степень по экономике и организации бизнеса. Я стою в баре, на мне твидовый костюм, я жду, когда Ник выйдет из туалета, и вдруг слышу голос, который сразу же узнаю.

— Ты классно выглядишь.

Я оборачиваюсь и застываю на месте: держа в одной руке пачку сигарет, а в другой бокал белого вина, еще более прекрасная, чем всегда, в кремовом бальном платье передо мной стоит Элисон. Она ставит свой бокал на столешницу барной стойки, рядом кладет пачку сигарет, раскидывает в стороны руки, обнимает меня и целует в щеку.

— Ты выглядишь почти нормально, — говорит она, смеясь.

— Все, что на мне, из магазина на Кингс-Хит, куда граждане приносят ненужные вещи для материальной поддержки исследовательских работ по борьбе с раком, — с улыбкой, но как бы по секрету отвечаю я. — Пять фунтов. — Я изучающим взглядом сверху вниз оглядываю Элисон. — Ты выглядишь очень… по-бальному.

Она смеется:

— Ах ты нахал. Я не собиралась затевать эту историю с бальным платьем, но все девчонки, которые живут в моем доме, объявили, что придут в бальных платьях, ну, я и решила тоже одеться по-нормальному. — Она берет со столешницы пачку сигарет, вынимает одну, достает зажигалку и закуривает. Инстинктивно она протягивает пачку мне, но еще до того, как я успеваю отказаться, говорит: — Ах да. Ведь ты же в обществе борьбы против того, «что в один прекрасный день отправит вас на тот свет».

— И ты окажешься в их числе.

— У меня еще уйма времени, чтобы бросить.

Она глубоко затягивается сигаретой, задерживая на несколько секунд дыхание, затем из вежливости отворачивается и выпускает дым в сторону бара.

— В этом наряде я чувствую себя законченной идиоткой, — вздыхает она.

— Ну и зря! — протестующе восклицаю я. — Если тебя интересует мое мнение, ты выглядишь великолепно. — Я вообще-то собирался сказать совсем не то, а поэтому, чтобы переменить тему, сделал серьезное лицо и с грустью произнес: — Как давно я тебя не видел.

— Наверняка несколько месяцев.

— Как ты закончила учебу?

— Отлично, а ты?

— Нормально. Я рад, что все позади. Мои родители вчера приехали, чтобы поприсутствовать на церемонии, и мой отец, когда мы обедали с ним в «Версити» заявил: «Теперь весь мир открыт перед тобою, сын мой, и ждет, когда ты возьмешь себе то, что захочешь». Чтобы не огорчать его, я ему не сказал, что пока ничего не хочу брать из этого мира.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — говорит Элисон. — Все, кажется, только тем и заняты, чтобы найти хорошую, перспективную работу, вот и я тоже нашла себе работу в компании «Кенуэйс», буду работать в городском книжном магазине.

— Класс. Карьера в финансовой сфере — это не для меня. Я работаю в городском магазине грампластинок.

— А в каком?

— «Революшн». Ты знаешь этот магазин?

— Конечно знаю. Никогда не поверишь, но именно в этом магазине Деймон впервые заговорил со мной.

— Да… вот круг и замкнулся. Я работаю в магазине пластинок, где он впервые заговорил с тобой. А сейчас, на исходе нашего третьего года в университете, мы стоим на том самом месте, где я впервые встретил тебя.

— Странно, не правда ли?

Я недолго молчу, а потом спрашиваю:

— А где Деймон?

— В баре, — отвечает она, указав рукой в сторону стойки.

Я смотрю туда, куда указала Элисон, и машу ему рукой.

— Я знаю, что не должен спрашивать об этом, но… как ваши отношения?

— Все нормально, — отвечает она. — Всякое бывает, и взлеты, и падения.

— Отлично, — говорю я, целую ее в щеку и отхожу прочь.

Среда, 22 июля 1992 года

21.46

Через две недели после бала по случаю окончания университета Ник, Деймон, наш ударник Эд и я сидим в «Версити», куда мы зашли после репетиции. Мы уже битый час обсуждаем, куда бы поехать, чтобы отпраздновать освобождение от учебы и переход к новой, свободной жизни. Обсуждение подошло к тому этапу, когда все решает голосование.

— Поднимите руки те, кто за то, чтобы провести уикенд в Амстердаме?

Руку поднимает один Эд.

— Хорошо, кто за то, чтобы поехать на уикенд в Дублин?

Не поднимается ни одна рука.

— А почему ты не проголосовал за собственное предложение? — спрашиваю я Ника.

— Да когда я обдумал его, то понял, что не стоит, — отвечает он.

— Ну что ж, и наконец, кто за то, чтобы отправиться на Фестиваль в Рединге [22] ?

Ник, Деймон и я подняли руки.

— Итак, решение принято, — обращаюсь я к парням, сидящим за столиком. — Нашим самым значительным мероприятием в честь окончания университета будет поездка на Фестиваль в Рединг в нерабочий банковский уикенд в августе месяце.

Инициатором этой идеи был я, потому что выступление группы «Нирвана» было гвоздем программы Фестиваля. Мы видели их в сентябре прошлого года, и это было просто фантастическое зрелище. Я убежден, что новая встреча с ними станет незабываемым моментом, укрепит увлеченность рок-н-роллом и сделает этот уикенд поистине памятным.

— Мы можем прихватить с собой пленку с записью наших выступлений, — говорит Ник. — А потом, когда «Нирвана» отыграет, мы можем покрутиться возле служебного выхода, и, кто знает, вдруг нам удастся всучить эту пленку Курту Ковейну. Он на какое-то время забудет о ней, поносит в кармане, но однажды от скуки всунет ее в плеер, чтобы послушать, и…

— И тут-то все и начнется, — подхватывает Эд. — Он решит, что мы лучшая группа в мире, и объявит, что будущее рок-н-ролла — это мы.

— Вокруг нас начнут увиваться десятки компаний грамзаписи, — вступает Деймон, — одержимые желанием набить наши карманы деньгами.

— А наш первый альбом станет трижды платиновым, — завершаю я этот коллективный прогноз.

Все мы отлично знаем, что это всего лишь фантазия.

Все мы знаем, что «Кэптен Мэгнет» едва ли когда-нибудь выпустит пластинку.