Онлайн книга «Звезда в оранжевом комбинезоне»
|
– И она теперь опять будет жить здесь? – спросила Стелла. – Она не выдержала здесь и суток, когда умерли ее родители, а теперь она возвращается? И насовсем? – Вероятно. Ну, меня-то она убеждала в другом. Говорила, что не намерена гнить в этой дыре. – Ей не удалось прославиться в Париже и стать звездой. Ты помнишь? Она нам все обещала. – Да, она даже говорила, что новости о ее жизни мы будем узнавать по телевизору. – Известность обошла ее стороной. Однако в наше время надо постараться, чтобы ее избегнуть! Девушки улыбнулись, глаза их потеплели. Потом Жюли схватила блестящую тяжелую гайку и принялась подбрасывать ее на ладони. Стелла напряглась: когда Жюли поигрывает железками, это означает, что она в каком-то затруднении. Не решается что-то сказать. – Там еще одна непонятная вещь, Стелла… – Какая же? Жюли смущенно опустила голову. – Не знаю, должна ли я тебе это рассказывать… – Давай уж, я готова. – На вокзале ее встречал Рэй. – Рэй? – Да. И похоже, весь ее багаж он таскал сам. И погрузил его в свою машину… Вечером в комнате матери Стелла монотонным голосом дочитала книгу. Ей в общем и целом было наплевать на историю Скромного Юноши, она все прокручивала в голове, как Тюрке с Жеромом шушукались на «Железке», думала о Виолетте и Рэе, но все равно старалась читать повыразительней. Скромный Юноша потерял свою любовь, Кэри Грант уехал в Америку, оставив ему на прощание записку. Ему не хватило смелости сказать в лицо, что он уезжает. У Скромного Юноши было разбито сердце. Он бесцельно блуждал по городу. Он весь превратился в руку, протянутую к невидимке. К человеку, который его бросил. Леони вздохнула: – Ах, значит, и его, и его… – Что и его? – спросила Стелла, поднимая голову от последней страницы. – Почему ты так разнервничалась, мам? – И его тоже покинули… – Ну такова жизнь, мам, ничего не поделаешь, бывает… – Я знаю. Но все равно это очень грустно. Она выглядела такой же несчастной и потерянной, как персонаж из книги. – Но это ведь всего лишь роман, – попыталась втолковать ей Стелла. – Выдуманная история. – История как из настоящей жизни. Мне очень понравилась эта книга. А уже все, это конец? – Да. Осталась только страница с благодарностями от автора. Но мы, может быть, это опустим? Ей хотелось поскорей забрать Тома. Нехорошо будет, если вдруг Тюрке взбредет в голову смотаться на ферму. Там, правда, остались собаки, и это ее немного успокаивало. – Нет, прочитай мне их, пожалуйста. Может быть, она расскажет, что произошло со Скромным Юношей после этого? Иногда ведь авторы что-то рассказывают в послесловии о своих персонажах, особенно если они списаны с реальных людей. Стелла вновь взяла в руки книгу и прочла: «Прежде всего я посвящаю эту книгу моему отцу, Люсьену Плиссонье, умершему 13 июля 1977 года, когда во всем Париже взрывались петарды и гремел салют. Ему было сорок лет. Он был добрым, нежным, честным, благородным, это был мой папа, и я любила его. Он дал мне силу жить, силу сопротивляться бедам, силу писать книги и силу стать такой, какая я сейчас. Мне не было и десяти лет, когда он ушел, но он оставил во мне неизгладимый след. Еще я хотела бы поблагодарить…» Стеллин голос прервало рыдание, мать заплакала, да так горько, так жалобно, словно рвалась на части. Леони держалась за грудь и всхлипывала: «Люсьен, Люсьен, Люсьен!» Стелла опустила книгу и ошеломленно посмотрела на нее: – Ты что, его знаешь? – Ох ты, деточка моя маленькая, детка ты моя… – Ты его знала. – Как же больно! О, как же больно. Я и не знала, что это может быть так больно… – Но ты никогда о нем не говорила. Никогда. – Я не могла ничего рассказывать… Ох, как мне больно! Хочется тоже умереть. Она стукнула кулаком по гипсу, оттолкнула прикрепленный над кроватью бело-розовый столик. Скинула ногу с кровати, попыталась встать. Стелла удержала ее, заставила лечь обратно, поправила столик и крепко-крепко обняла. – А что у тебя произошло с этим человеком, мам? Леони не ответила. Она лежала, обессилев от своего порыва, и тихо плакала, вцепившись пальцами в край прикроватного столика. – Стелла… – Ты все можешь мне сказать, все. – Ох, Стелла… – Скажи мне, мама. – Он был таким хорошим, таким добрым и нежным, и я всегда спрашивала себя, почему… Это было так не похоже на него, его молчание сводило меня с ума. – Ты, значит, была с ним близко знакома? Это было важно для тебя? – Да. Леони говорила едва слышно. Она смотрела на дверь комнаты, словно там вот-вот должен был появиться Рэй и наброситься на нее. Она дрожала и прятала глаза, избегая взгляда Стеллы. – Вы были с ним друзьями? – Да. – Немного больше, чем друзьями? Леони кивнула. – Любовниками? Леони закашлялась, покраснела до корней волос, отвернулась. И снова в ее голосе появился тот самый звук хрустнувшей косточки, который мучил ее с самого детства. Стелла смотрела на мать, и в ее голове носились, сталкиваясь между собой, слова: Леони, любовник, любовник, Леони… Она взяла себя в руки, сглотнула, взяла руки матери в свои и начала ее осторожно расспрашивать: – Это когда было-то? Леони не отвечала. – Скажи мне, мамочка, скажи. И не прячь глаза, пожалуйста. В этом нет ничего стыдного. Молчание. – Скажи мне. Это важно для меня. Леони уставилась в одну точку где-то внизу. Она не решалась обратиться прямо к Стелле. Разговаривала с пятном на полу, с черной царапинкой, отпечатком каблука, выделяющимся на желтой плитке. Голос у нее был тоненький, как у провинившейся девочки. – Рэй уехал в Испанию, в район Аликанте, помогать испанским пожарным, там было возгорание на обширной территории. Он записался добровольцем. И уехал на две недели. А не было его два с половиной месяца. Она замолчала, обессилев. Потом перевела дух и продолжила, по-прежнему не сводя глаз с пятна на полу. – И ты была одна-одинешенька, и встретила его. Ты встретилась с ним случайно, и потом вы увидались еще раз… – Да… – выдохнула Леони. – Сначала вы просто были счастливы, что можете говорить друг с другом. Вы ничего такого больше не делали… а потом вдруг сблизились… |