Книга Я жулика люблю, страница 22 – Светлана Денисова

— Да почти. В общем, в Москве море этих агентств. Есть среди владельцев и Вадимы, кое-кто подходит по возрасту. Но нам ведь неизвестно, на себя он оформил агентство или на подставное лицо.

Мне показалось, что Макар Захарович о чем-то не договаривает по своему обыкновению, но я решила пока не «зависать».

— Да, скверно. Выходит, ничего ваша проверка не дала?

— Увы. Даже если твой цветочек аленький не соврал, вычислить его таким путем невозможно. Разве что по старым, дореволюционным следам. Говоришь, он в МУРе работал?

— Да, он так сказал.

— А кем? В каком отделе?

— Опером. Про отдел понятия не имею. Макар Захарович, а помните, я вам говорила, что он мне про свою карьеру рассказывал? — И я напомнила старику, что, по словам Вадима, его подставили за какой-то неэтичный финт его начальника.

— Ага, — Макар Захарович оживился, и я представила себе, какое у него сейчас хитрое выражение лица. — Помню. Значит, начальник его взятку получил, а голубка нашего за это ощипали.

— Почему вы решили, что была именно взятка?

— Тогда ведь брали не меньше, чем сейчас, только вот боялись больше. Это ж самый распространенный способ погореть, получше бензина. Да и когда это на Руси не брали, Милушка? Разве что при царе Горохе, да и то вряд ли. Хоть тем же горохом, а брали!

— Ну, раз взяточников было не меньше, чем сейчас, это тоже не очень-то поможет, — вздохнула я.

— Не боись, поможет. Брать-то брали, но вот мало кто из начальников сам нижестоящему платил, чтобы тот за него отвечал. Взятка ведь тюрьмой пахнет! А раз никто не сел, ни сам Вадим, ни его шеф, да раз Вадима не уволили, а он сам, по его словам, «обидемшись», ушел на вольные хлеба, значит, за его омерту и согласие взять вину на себя начальник той взяткой должен был с ним поделиться. Вот мои ребятишечки эти факты и разъяснят.

— Макар Захарович, а он меня в ресторане не отравит? — Я, похоже, превращаюсь в параноика.

— А зачем это ему? Иди себе спокойно, ешь и пей все, что твоей душеньке будет угодно. Единственно вот, забеги ко мне утречком. Я тебе штуковинку одну одолжу, чтобы ты кушала без хлопот и память не напрягала.

— Поняла, Макар Захарович. Спасибо.

* * *

Я смотрела в зеркало, но себя не узнавала. Неужели эта холодная красавица с пышной прической, сияющими глазами и нежной кожей — я?

Карина, потратившая два часа на придание моей особе столь эффектного облика, всплеснула руками:

— Милка, будь я мужиком, я бы на тебе женилась!

— Не дай бог, чтобы эта идея забрела в голову моему аферисту, — заметила я и стала собирать сумку.

* * *

Не знаю, пришла ли подобная мысль Вадиму в голову или нет, но первые несколько секунд он смотрел на меня так, будто не верил своим глазам.

Его тоже узнать было непросто. Усы, бакенбарды и золотисто-соломенная шевелюра сделали из двойника Виторгана совершенно другого человека.

— Ничего себе, — наконец отреагировал Вадим на мой сногсшибательный вид, — и ты еще говорила, что постарела на четверть века? Да тебе больше двадцати пяти не дашь. Разыграла?

— Разыграла. Считай, что это месть за твой спектакль и разгром моей квартиры.

— Страшная месть, чисто женская, — улыбнулся он. — Пойдем, я заказал столик.

Я была слишком озабочена тем, чтобы не наступить на подол черного шелкового платья с серебряной вышивкой, которое одолжила мне Карина, поэтому не обратила особого внимания на ресторанный интерьер. В памяти сохранилось лишь впечатление чего-то блестящего, разноцветного и супершикарного. Салфетки на столиках сверкали белизной, а внушительная фигура метрдотеля вызывала желание приветствовать его низким поклоном, ибо он походил скорее на дипломатическое, нежели на обслуживающее лицо.

Я была холодна, собранна и рвалась в бой. Но к тактике, избранной этим обаятельным жуликом, оказалась совершенно неподготовленной.

Вадим протянул мне нарядную коробочку и попросил открыть. Я сделала отвергающий жест, но он взмолился:

— Ну хоть взгляни, я же специально для тебя заказывал.

Я открыла коробочку и невольно ахнула от восторга.

Вряд ли нашлось бы у кого-нибудь второе такое же кольцо. Серебряные звенья, сплетаясь, образовывали мои инициалы, ЛСМ, а в петле средней буквы сидел изумительный сапфир.

— Испытанный прием, — я старалась говорить язвительно, но не могла оторвать взгляда от этого чуда. — Расположение оскорбленной дамы всегда стремились вернуть ценными подарками. И при этом обычно не спрашивали, согласна ли дама подарок принять!

— Мила, ну зачем ты так? — Вадим сморщился, словно отведал лимона, и укоряюще посмотрел на меня абсолютно невинными глазами. — Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

— Судя по твоим поступкам, весьма и весьма странно.

— Я все объясню. Но скажи, тебе нравится мой подарок?

Я плохо умею скрывать свои чувства. Вернее, совсем не умею. Да от такого хитреца их разве скроешь? Поэтому я мысленно махнула рукой на придуманный образ демонической женщины, холодной и недоступной, и откровенно призналась:

— Очень!

— Тогда скорее надевай его, и давай наконец помиримся.

Кольцо оказалось впору. Я любовалась тем, как оно сверкает на среднем пальце левой руки, просто не могла глаз от него отвести. Наваждение какое-то!

Вадим притронулся своим бокалом к моему, отчего в воздухе поплыл тихий хрустальный звон, и ласково прошептал:

— Мир, солнышко мое?

— Черт с тобой, мир. — И я выпила шампанское, смакуя каждую каплю.

Потом мы долго что-то ели. Узнала я только икру, потому что ее просто ни с чем не спутаешь, да еще омара, которого видела в фильмах о жирующей мафии. Все остальное классифицировать не удалось. О подобных гастрономических симфониях я и не подозревала по своей серости и бедности.

Сперва все эти вкусности таяли у меня во рту. Потом я сама таяла в объятиях Вадима, покачиваясь под звуки медленного танца. Обольщение шло с использованием всех пяти органов чувств, что совершенно притупило шестое: ту самую, не установленную яйцеголовыми учеными, интуицию.

И лишь случайность вернула меня на грешную землю из заоблачных высей сладкой жизни, куда затащил меня этот коварный деятель.

Я нечаянно ляпнула соусом себе на сумочку (к счастью, на Каринкино платье не попало). Она была не застегнута, и я, обтерев ее салфеткой, заглянула внутрь: не испачкалось ли и там что-нибудь. Первое, что я увидела, был прикрытый носовым платком диктофон, которым снабдил меня Макар Захарович.

Я вспомнила о своих шпионских задачах и усилием воли стряхнула томную пелену, затуманившую было мои мозги.

— Вадим, — начала я как бы издали, — ты обещал мне кое-что пояснить.