Книга Девочка из стаи, страница 11 – Екатерина Романова

Шло время, и она менялась. Менялась даже внешне. Не было больше той наивной, робкой девочки, которую привезла сюда Марина, с глазками-бусинками, блестящими изнутри. Этот внутренний свет не гас, но подогревали его все новые чувства. И каждый день, каждое событие учило сохранять его на чем-то новом, своем…

* * *

У Найды на самом деле появились щенки.

— С пузом, что ли? — еще зимой обратил внимание дядя Олег, проходя раз по двору. — Ну точно. — Он остановился, пока собака, не зная, чего ждать, начинала юлить на безопасном от него расстоянии. — Ну точно, с пузом…

Мало тебе их было, ну погоди у меня, — бросил он, но тогда ничего не сделал.

А по весне родились они. Три крохотных щеночка, еще некрасивых и почти голеньких, лежа ли рядом с Найдой в будке, и Наташа смотрела, как они посасывают молоко из вытянутых сосков, пока гордая мать полизывает им бока. Девочка не понимала, почему дядя так злится на Найду. Сама она ничего плохого в щенках не видела, наоборот, если Найда порой на самом деле охраняла амбар от лис, пробиравшихся за курами в дыры в заборе, то насколько безопасно будет, когда вырастут еще три собаки. Она уже мечтала, что заберет одного щенка с собой, когда приедет мама. Правда, решить какого, наверное, будет нелегко.

— Баб Поль, а щеночков в городе продать можно? — нашла выход девочка, когда на второй день бабушка вместе с ней выносила Найде намешанную для нее на мясном бульоне кашу.

— Да кто ж их купит, они ж беспородные, — вздохнула бабушка. — Да и знаешь, тут в будке холодно, щенки-то иной раз не выживают, — осторожно добавила она.

— Их надо в дом взять, — без надежды, но испугавшись за щенков сказала Наташа.

— В дом нельзя…

Девочка принесла щенкам из дома все тряпки, которыми заворачивала кровать и стулья в своем кукольном домике. Найда всеми силами показывала свою благодарность, лизала ей руки и тыкалась мокрым носом в колени, когда Наташа сворачивала им с щенками гнездышко в конуре. Вечером, ложась спать, Наташа слышала, как бабушка говорит с дядей Олегом.

— Давай только не при ребенке… — Голос бабушки был тихим и тревожным. — Что тебе, времени нет другого. Вон с утра встанешь, и тихо.

— Встану, — недовольно и мрачно откликался тот. — Нашла нежную, пора привыкать, давно уж живет.

— Незачем ей привыкать. — В голосе бабушки появлялись порой решительные нотки, против которых не мог ничего сказать даже дядя Олег. — Уедет отсюда — и слава богу, и скорее бы. Нечего ей на вас смотреть.

Дядя Олег еще ворчал что-то, когда Наташу сморил сон.

Наутро девочка первым делом побежала проверить щенков. Лед покрывал корочкой лужи, оставшиеся от начавшего уже таять снега. Найда бегала по двору, какая-то потерянная, и, завидев Наташу, натянула цепь и стала рваться навстречу, жалобно повизгивая и виляя хвостом. Наташа погладила ее и вместе с ней, путающейся между ног, пошла к будке.

Там было пусто…

Не понимая, что произошло и где щенки, Наташа, испугавшись, что они могли вылезти и замерзнуть, начала обыскивать будку и все вокруг нее. Найда бегала следом, повизгивая, словно спрашивая: нет, не нашла, и тут не видно? Наташа, не увидев щенков рядом с будкой, стала искать везде. Она боялась, что Найда могла отлучиться и щенков утащила лиса. Отомстила за то, что собака не пускала ее в амбар, в курятник.

За домом дядя Олег копал что-то в мерзлой земле, которую едва тронула оттепель. Наташа забежала и туда и наткнулась на него. Говорить с ним ей никогда не хотелось, и она молча смотрела под сваленными у забора досками и возле старой бани, пока он, усмехаясь, наблюдал за ней.

— Чего потеряла? — наконец усмехнулся дядя Олег, опершись о лопату и вгоняя ее в землю в стороне от вырытой неглубокой ямы.

— Щенки, — хмуро ответила Наташа, с недоверием глядя на него, отгибая полиэтилен, которым накрывали доски.

— Уплыли твои щенки.

Наташа не придала значения, подумав, что это очередная жестокая шутка. Многие вещи он говорил просто так. Непонятные и грубые слова перестали задевать ее, она теперь просто не слушала. Она уже обежала скользкий задний двор и хотела вернуться к Найде, чтоб снова поискать там, когда услышала плеск. Дядя Олег сливал воду из большого ведра в яму. В потоке что-то промелькнуло… У Наташи чуть не остановилось сердце. Девочка на неожиданно ставших ватными ногах подошла ближе, успев заметить второе такое же, слитое в яму, существо. Дядя Олег отставил ведро, и Наташа увидела в черноватой жиже внизу мордочку щенка. Дядя Олег одним движением сгреб половину земли с горки рядом с ямой и засыпал прямо туда, так что от мордочки оставался виден теперь только носик…

Ошеломленная Наташа стояла и смотрела во все глаза. Она хотела остановить его, что-то закричать, вытащить их, но понимала — поздно.

— Уплыли, — крякнул мужчина с недоброй улыбкой и глянул в ее распахнутые глаза. — Чего встала? Нету щенков, все.

— Ты убил, — прошептала Наташа, и, почувствовав, как вскипает злость, неожиданно для себя выкрикнула: — Ты!

— Ты мне потыкай, сопля! — прикрикнул дядя, мгновенно сменив усмешку на гримасу ярости, зачерпнул лопатой земли и кинув прямо в нее, попав в лицо и на шею. — Пошла, хабалка, а то так взгрею!

Наташа отшатнулась, пытаясь быстрее стереть грязь, и бросилась назад. У порога ее встречала бабушка, тут же попытавшаяся поймать девочку и испуганно спрашивающая, что стряслось. Но Наташа, пробежав мимо, бросилась к Найде. Сжавшись в комок возле будки, девочка сидела и плакала, слушая, как кричат за домом дядя Олег и бабушка. Собака, юля рядом, неистово вылизывала ей лицо, словно Наташа была ее найденным щенком.

— Еще раз мне тявкнет — голову оторву! — дядя Олег с лопатой показался из-за дома.

— Я же тебя просила, ну сделал бы без нее! Что ж ты за ирод! — восклицала бабушка, уже спеша к девочке. — Наташенька, иди скорей сюда, не надо, она же грязная!

Неожиданно Найда, до этого лизавшая Наташу, ощетинилась и встала между ней и взрослыми. Бабушка остановилась.

— Вот две и есть, на пару, — огрызнулся дядя Олег. — А ты смотри, шкура, на меня зарычишь — саму утоплю, — пригрозил он Найде, но воевать с ней не пошел, уйдя с лопатой шуметь в сарай.

— Что она тебе, собака? — рассердилась бабушка.

— Она хуже собаки, — послышалось оттуда. — Нашла себе наконец место, вторая Найда…

С порога за всем этим уже некоторое время наблюдала Ира, качаясь на перилах.

— Найда номер два! — подхватила она.

— Наташенька, — снова попыталась подойти бабушка, но Наташа продолжала сидеть, обняв снова начавшую ее лизать Найду.

В дом она вернулась, только когда замерзла во дворе. Ни ужинать, ни говорить с бабушкой Наташа не хотела. Теперь она знала, что в этой семье есть человек, способный убивать.

Прежде Наташа никогда не думала о смерти так. Даже когда умер папа, она знала, что никто не виноват и это большое горе. Перетерпеть, пережить его вместе им предстояло с мамой. Сейчас же она видела, что не всегда смерть бывает случайной. Человеческая жестокость так поразила Наташу, что она пообещала себе запомнить этот день. Возможно, ей не хотелось держать его в памяти как стимул хранить обиду и зло. Но того, что сделал дядя, она простить не смогла бы никому и никогда. И теперь понимала — есть в жизни то, чего не прощают.