Онлайн книга «Троглодит»
|
Нганук в этой суете как-то скис – координация движений у него нарушилась, команды он отдавал невпопад. Я отнес это на счет стресса – он же молодой еще, а тут такое! Наконец все дела были переделаны, стало возможным задать главный вопрос, но Нганук меня опередил: – Слушай, куштака… – Ну? – Ты знаешь, кто это? – В смысле?! – Русский этот… – Вроде не рыпается, сидит тихо. Старенький какой-то, лысый. А что? – Это – Александр Андреевич. – Что-о-о?! – аж присел я. – Мы взяли самого Баранова?! – Ага. Я… Мне… Не знаю… Я вдруг почувствовал, что этот неустрашимый и коварный воин, не моргнув глазом снимающий скальпы, на самом деле еще мальчишка – по сути дела пацан! Рука как бы сама собой поднялась, и моя короткопалая тяжелая лапа легла ему на плечо: – Спокойно, парень, спокойно. Не теряй головы. Все будет хорошо – все мы помрем. Рано или поздно. Веришь? – Да… – он как-то обмяк под моей рукой, сделался маленьким и робким. – Слушай… Поговори с ним сам, а? Я… Мне… – Понял, – кивнул взрослый седой мужчина. – Сейчас займусь. «Эк его разволокло! – мысленно усмехнулся я. – Даже не спросил, знаю ли я русский. Впрочем, кушаки, наверное, говорят на любых языках – нечисть же. А ведь он, похоже, Александра Андреевича боится! Точнее, робеет перед ним. И это – хорошо!» Впрочем, я и сам, наверное, недалеко ушел от пацанства – слегка за тридцать, хоть и выгляжу на полтинник. В общем, захотелось мне поиграть – совсем чуть-чуть! – и я себе не отказал. «Слабый свет невидимой луны почти не рассеивает ночную тьму. Где-то наверху ветер шумит кронами деревьев, а здесь лишь шелестит мелкая волна, набегая на пляж. На мокрых холодных камнях в неудобной позе сидит маленький человечек, его обширная лысина чуть светится в темноте. Ему 58 лет, он – безродный каргопольский купчишка – недавно получил известие о пожаловании в чин коллежского советника. В армии это соответствует полковнику, а на флоте – капитану I ранга. Он не вышел ростом, зато умом и волей Господь его не обделил. Здесь – на этой промозглой, неуютной и бесконечно далекой окраине Российской империи – он сам стал царем и богом. На него молятся, его проклинают, но жить без него Русская Америка не может – он есть ось, на которой крутятся все шестеренки, он краеугольный камень, на котором держится кособокое строение Российско-американской компании. Он делает дело, которое считает единственно важным в жизни, он идет вперед не щадя ни себя, ни других. Ради этого дела он оборвал десятки жизней, искалечил сотни судеб. И вот все кончилось – вдруг, ни с того, ни с сего. В палатке на столике осталось недописанное письмо старому другу, кругом враги, от которых нечего ждать пощады. О чем он думает сейчас? Скорбит о рухнувших планах? Или вспоминает леденящие душу рассказы о том, как индейцы расправляются с пленными?» И вот от группы «диких» отделился некто, и медленно направился к нему. Это не человек, это, наверное, сама смерть: тело похоже на бочку, из которой сверху торчит голова с белыми волосами. Мощные кривоватые ноги при каждом шаге глубоко проминают гальку пляжа, толстые волосатые руки, кажется, свисают ниже колен. Существо приблизилось и выдернуло из ножен, висящих на груди, длинный кинжал. Сейчас начнется… Постояв в картинной позе – выдержав приличную паузу – я подошел вплотную, опустился на колени и стал резать кинжалом ремешок, которым были связаны руки. В темноте да неудобным инструментом операция оказалась непростой. Однако я справился, поднялся на ноги и… пошел обратно к каноэ. Нашел там кусок какой-то шкуры, подобрал рюкзак и вернулся к пленному. Тот разминал затекшие кисти. Я опустился перед ним на корточки, подал шкуру и проговорил на русском: – Под себя подложите, Александр Андреевич. Негоже вам на камнях-то сидеть – не дай бог, радикулит прихватит! Вот тут он вытаращил глаза – в буквальном смысле. Я терпеливо ждал, когда пройдет шок. Что-то выговорить правитель смог отнюдь не с первого раза, но смог: – Кто таков?! – Куштака, – пожал я плечами. – Слышали про таких? В общем, нечисть колошская, вроде оборотня. – Врешь… – Вру, конечно. А как вы догадались? – Бога помянул… «Ой, бли-и-н! – мысленно ужаснулся я. – На второй же фразе прокололся! Ну, дура-а-ак! Следить надо за базаром-то! Ладно, что свистнуто… А вот загадаю: о чем он спросит? Или молчать будет?» – Что с женой и сыном? – Не знаю, – улыбнулся я. – Сейчас, поверьте, не вру. Парень гнал дурку – выманивал жертву. А теперь застеснялся – видать, вы знакомы. Так что с семейством вашим, наверное, все в порядке. Правитель вздохнул с явным облегчением и несколько раз перекрестился: – Слава тебе, Господи! – и опустил глаза на мою скромную персону. – Что ж вы на меня так смотрите, ваше высокоблагородие? Это не маска и не краска – это лицо у меня такое. Поначалу все пугаются… – попытался я завязать светскую беседу, но быстро понял, что ничего не выйдет. Правитель Русской Америки узнал все, что его интересовало, и больше контактировать с врагами не желал. Нужно было его чем-то ошарашить, как-то подковырнуть, и я стал рыться в своей изнасилованной памяти. Кажется, кое-что нашел: – Я чувствую, господин коллежский советник, что вы не расположены к беседе. Не стану утомлять вас своим обществом, скажите только, это правда, что вы в Якутске держали винный откуп и пол-Сибири споили? Молчание. – А что стало со стекольным заводиком на Тальце? – не сдавался я. – Вы свою долю за долги Михайле Красногорову отдали или Лебедеву-Ласточкину переписали? Молчание было ответом. Пришлось выложить крупную, как я полагал, карту: – А как же вы умудрились второй раз обвенчаться? Про первую-то жену утаили, небось? Опять молчание. Почти в отчаянии, я копнул свою многострадальную память поглубже: – Позвольте последний вопрос, Александр Андреевич, и я от вас отстану – честное слово! Скажите, ну зачем же вы чукчам на Анадыре ружья продавали?! Они ж с них в русских… – Ложь!! – вскинулся правитель. – Наветы ненавистников моих! – Знаю, – облегченно вздохнул я. – Так вы будете со мной разговаривать? От молчанки пользы ни вам, ни делу вашему не будет – и то и другое погубите впустую. А так, глядишь, что и выгорит. Правитель засопел, заерзал. – Да сядьте вы на шкуру! – возмутился я. – Что за ребячество! Может, еще и живы останетесь, так на что ж вам лишние хвори?! – Пошел на хрен! – буркнул правитель и… пересел на шкуру. – Кто таков? – Вам честно сказать или соврать, чтоб поверили? – По чести давай! – Может, я и не совсем человек в вашем понимании, однако ж тварь Божья, а не сатанинское отродье, – самоуверенно заявил я. |