Онлайн книга «Командор»
|
Безумная скачка взвинтила нервы до предела, а мустанги, на которых скакали Олег и Шанго, лишь потому не поддались общей панике, что чувствовали на себе седоков. Это их успокаивало, хотя оба скакуна храпели от страха и задирали головы. Со стороны разгромленного лагеря доносились выстрелы, криков за гулким топотом было не расслышать. Вскоре Сухов начал помаленьку успокаивать своего коня. Покидать табун не пришлось, тот и сам рассеялся — мустанги разбежались кто куда, лишь бы подальше. Остановив коня, Олег закрыл глаза и откинул голову лицом к небу. Надо было побыть полминутки в бездумье, глубоко дыша, вбирая в себя запахи ночного леса, вслушиваясь в удалявшийся топот мустангов, улавливая суматоху позади. Да-а… Встряска та ещё. Адреналин чуть ли не пенился в жилах, на языке чувствовался металлический привкус опасности. Дрожь пробегала по телу. «В задницу такой экстрим!» — подумал Сухов. Покрутив шеей из стороны в сторону, разминая мышцы, он открыл глаза и глянул на Шанго. Чернокожий восседал на своём могучем коняке, как бронзовое изваяние. — Поехали? Немного погодя Осаи-Окото медленно кивнул — и для него стампида даром не прошла. — Поехали, Оле. Искать лагерь корсаров не пришлось — с десяток конников крутилось по лугу, поджидая своих товарищей. Первым Олега с Шанго приметил Кэриб. Издав ликующий вопль, он бросился навстречу капитану, отчего Диего и промахнулся, не достал с такою педагогической мерою, как подзатыльник. Вскоре корсары окружили своего командира, шумно делясь впечатлениями. — Ух, как мы их! — Лошадей жалко… — Ничего! Зато сколько они перед смертью голов и ребёр перетоптали! — И не говори! Любо-дорого. — Как же этот табун нёсся, а?! Угу… Как лава! Как лавина! — Шикарно! — Ёш-моё! Всё порасшвыряли, в землю вогнали! Сила! — Силища! — Хиали! Всех лошадей увели? — Почти, командор. На одних уезжать, других разгонять. — Ну и правильно… Сейчас испанцам дня два придётся только лошадок отлавливать. Да и то вряд ли им удастся отловить хотя бы половину наших мустангов. — Моя думать — испанцам удаваться. Мы угонять лошади лансерос, лошади солдат пастись на другой стороне долины. — Пустяки, Хиали. Даже если испанцы будут настолько глупы, что пустятся в погоню лишь половиною своих сил, мы уже в выигрыше. Захотят драки? Да ради Бога! Встретим как полагается, будет кого хоронить. — Шикарно! — Ладно… Все здесь? — Все-е! — Никого не забыли? — Никого-о! — Всё навьючили? — Всё! — Тогда вперёд, пока светит луна! И корсары, оживлённо переговариваясь, хоть и будучи настороже, двинулись рысью по дороге, выбеленной лунным сиянием. Уже на выезде к главной дороге примчался дозор, высланный Олегом вперёд. Возбуждённый Ксавье Горбун сообщил, что им навстречу двигаются индейцы под водительством Гуанакачири. Два отряда остановились, не смешиваясь, зато их командиры съехались. — Приветствую тебя, мой краснокожий брат! — сказал Сухов безо всякого пафоса. — И тебе мой привет, бледнолицый брат! — Там, — Олег показал себе за спину, — в Круглой долине, мы оставили две с лишним сотни испанцев. Сейчас у них много раненых и убитых, а лошадей мало. Ночь коротка, но её времени хватит, чтобы отменно повеселиться! — Тогда мы поспешим, — сказал Гуанакачири с нетерпением. — А мы вас прикроем с тыла! И оба отряда порысили вместе. Веселиться… …В середине дня солнце припекало, поэтому мало кто имел неосторожность прогуливаться по улице Эль-Кондэ, что пересекала улицу Дам. Те же, кто наблюдал за повседневной жизнью Санто-Доминго, укрывшись в тени, мог наблюдать за любопытным зрелищем. По булыжной мостовой цокали копытами с десяток лошадей буланой масти, несущих на себе суровых видом лансерос. Впереди отряда, на белом коне, ехал кабальеро в камзоле и коротких штанах из тёмно-синей, почти чёрной тафты и в того же цвета шляпе с плюмажем из страусиных перьев. И плюмаж, и кружева на костюме были ослепительно-белыми, а позументы — серебряными. Выехав на улицу Дам, кавалькада свернула к «Лас Касас Реалес». Некий седобородый потомок первых конкистадоров созерцал её проезд, нахохлившись в короткой тени, отбрасываемой стенами дома Эрнана Кортеса. Старик отметил чеканный профиль кабальеро, чьё лицо, загорелое и обветренное, было отмечено печатью Каина, — этот человек немало врагов свёл в могилу, да и друзей схоронил не одного-двух. Роскошная золочёная шпага на драгоценной перевязи и перстень с огромным бриллиантом не обманули седобородого — наверняка все эти штучки не с базара, не трудами нажиты и не уловками купеческими… А Олег Сухов — именно так звали кабальеро — проехал до самой резиденции губернатора и президента аудиенсии Эспаньолы. Там все дружно спешились, затянули поводья на гладкой коновязи и неторопливо поднялись по лестнице. — Стражу снять, — бесстрастно скомандовал Олег, не поворачивая головы. — Жак и ты, Франсуа, займёте их место. Названные не ответили ему — зачем? Приказ они слышали… Часовые на входе в аудиенсию замешкались было, не зная, пропускать ли идальго в чёрном, задержать ли, но одного ледяного взгляда им хватило, чтобы понять: с таким лучше не связываться. Вскоре, получив дубинкой по голове, дозорные «убедились» в этом окончательно. Туфли Сухова с пряжками, украшенными каменьями, зацокали подковками по каменному полу. В темноватом коридоре держалась приятная прохлада. Умеют строить испанцы — мавры научили. — Диего и ты, барон, — проговорил Олег, — смените этих. Двое верзил, охранявших покой губернатора, сочли, что, раз уж наружная охрана пропустила кабальеро в чёрном, стало быть, ему положено, — и расступилась. На короткие тупые удары и протяжные стоны, раздавшиеся за его спиной, Сухов не обратил ровно никакого внимания. Кабинет, в который он вошёл, был велик и светел. Обшитый деревом до половины, с монументальной мебелью, с гигантским глобусом в бронзовых кольцах, он представлял собой стандартное убежище высокопоставленного вельможи, отправленного в колонии блюсти интересы короны — и не забывать о собственных шкурных хотениях. |