Онлайн книга «Идол прошедшего времени»
— Да, Кленский, у интеллигентного человека с основательным гуманитарным образованием и белая горячка особым образом протекает. Не банально. Не какие-то там зеленые вульгарные чертики… Тут вам и сатиры, и вакханки, и сам Пан… Пить-то вам нельзя совсем, оказывается? — Нельзя, — вздохнув, согласился Кленский. — Увы… Сорвался! — Ну, хорошо хоть живы остались. — Так вы считаете, я болен? — Несомненно. — Вообще-то… — Кленский обхватил руками голову. — Это действительно было похоже на болезнь. Наваждение какое-то! Мне чудились такие невероятные вещи… — Судя по безумному состоянию, в котором вы находились, когда вас наконец поймали в лесу, так оно и было. — Полагаете, краткое помрачение рассудка? — Надеюсь, что краткое. Выбирайтесь-ка из своих пут… Давайте я вас развяжу! И идемте обедать — вам бульону надо крепкого. Первой, кого Владислав Сергеевич увидел за столом, была Дашенька. От неожиданности Кленский даже вздрогнул. — Она жива? — обернулся он к Дамиану. — Разумеется. — Правда? — А вы-то что вообразили, увидев эту милую девушку? — Я подумал… Подумал: она, как Яша Нейланд! — То есть? — То да, то нет. То живая, а то… И Кленский рассказал Дамиану о самой страшной сцене своих полночных блужданий по лесу. — Ну, может, девица и впрямь принимала ванны в ночь полнолуния? — заметил Дамиан, выслушав рассказ. — Девушка поверила в легенду о чудодейственных купаниях в Купели Венеры. А вам показалось, что она мертва. Почудилось с перепою. — С перепугу, — поправил сыщика, краснея, Кленский. — Может, все-таки спросить ее? — нерешительно заметил журналист. — О чем? Жива она или нет? — Была она там, в Купели Венеры, в полнолуние или нет? — Если и была, вряд ли признается. Скромность девушек — главное препятствие в установлении истины. Это я вам как сыщик говорю. — Но… — Да хватит вам, Кленский… возвращайтесь в реальность! Ведь пока вы, очарованный дриадами, бегали по лесам, я, например, занимался делом. — Каким, если не секрет? — Теперь уже не секрет… Во-первых, сотрудниками нашего детективного агентства были собраны биографические и прочие сведения обо всех участниках экспедиции. — Вот как? — Да. А также составлены психологические описания, портреты… — Тоже всех? — Тоже. — И меня описали? — А как же! Сами же признавались, что это вы убили Яшу! — Да это я так… — Ничего себе «так»… Хотели отвести подозрение от Арсения Павловича? — Конечно. Я всего лишь… — Я не помешаю? — Кленского перебила подошедшая в этот момент к столу с какой-то кастрюлькой в руках Вера Максимовна. — Нисколько. Вы очень кстати… Присаживайтесь! — любезно пригласил ее Дамиан. — Благодарю. — Китаева села рядом у стола. — О чем беседа? — Дамиан составил наши психологические портреты, — вместо сыщика ответил Кленский. — Как интересно! Обожаю психологию… Это так увлекательно! — Вы даже не представляете насколько, — хмыкнул Дамиан. — Итак, Китаева Вера Максимовна… — Я? — Именно. — Что же вам обо мне известно? — Не так уж мало. Вы, например, болезненно пунктуальны, скрупулезны. Чрезмерно чистоплотны и щепетильны. Неустанные заботы о нравственности подрастающего поколения. Налицо так называемые «качества праведника». — А что, это плохо? — перебила сыщика Вера Максимовна. — Качества праведника? — А что — хорошо? — парировал Дамиан. — Ведь, возможно, мы имеем дело с «защитным механизмом», давно известным в психологии. Человек не осознает своих действительных желаний и импульсов и заменяет их противоположными. — Вот как? — Например, нечистоплотность и склонность опаздывать превращаются в полную противоположность: человек становится болезненно чистоплотным и пунктуальным. Эта же «защита» приводит к образованию так называемых «качеств праведника». — Вы говорите, «не осознает своих действительных желаний и импульсов»? — Да! — Но каковы же они тогда, по-вашему, эти «желания и импульсы»?! — негодующе воскликнула Китаева. — Не предполагаете ли вы, что я тайно мечтаю поваляться в грязи? — Речь может идти не о физической нечистоплотности, а, скажем, об этической… — То есть? — О желании нарушить табу, диктуемые обществом… — Какие табу? Не убий, не укради? — Именно. Ведь у вас сильный характер, Вера Максимовна… Вы удивительно бесстрашны, вы упрямы. Вам, верно, тесно в рамках приличий? Вас сковывают табу… — Да почему, блин, сковывают?! — возмутилась Китаева, вскакивая со своего места. — Неужели вы иногда в волнении употребляете это слово? — отметил с непонятным удовлетворением Филонов. — Признаться, я тоже считаю, что оно удачно заполняет какую-то нишу в нашем великом и могучем языке… — Просто я, увы, много общаюсь с молодежью! — отмахнулась, немного успокаиваясь, Китаева. — Так вот, сильного дискомфорта, возникшего в результате какого-либо проявления нечистоплотности, можно избежать, если человек быстро компенсирует это каким-нибудь сверхаккуратным действием. — Вот как? — Например, женщина не вылезает из-под душа, смывая с себя не пот, а вину. Не физическую грязь, а душевную! — Как говорил один мой знакомый художник, «не знаю почему, но сдается мне, что очень чистоплотные люди — плохие», — хмыкнул Кленский. — Лихо! — Вера Максимовна приложила ладони к пылающим от негодования щекам. — Какое же конкретно «проявление нечистоплотности» я компенсирую своими якобы «сверхаккуратными действиями»? — Какое? — Да, какое? Убийство Яши Нейланда? Это вы хотите сказать? Так уж говорите прямо… — Да не волнуйтесь вы так, милейшая Вера Максимовна, — заметил Дамиан, заглядывая в свой блокнот. — Я ведь буду говорить не только о вас. — О ком еще? — Обо всех. — Правда? — Китаева заметно смягчилась. — Ну что ж… Послушаем! — несколько злорадно согласилась она. — Теперь вы, Кленский… — Уже — я? — тревожно встрепенулся журналист. — Да, вы! Приступим. Итак… Экспрессивный, так называемый «истерический» тип личности. |