Онлайн книга «Дар дождя»
|
После встречи с прорицательницей в Храме змей всякий раз, отправляясь в поход по улицам Джорджтауна, я прилагал все усилия, чтобы, исследуя улицы города, нам не пришлось наткнуться на какой-нибудь храм. Мест для показа было предостаточно, а для того чтобы произвести на Эндо-сана впечатление местной байкой или малоизвестным фактом, я расспрашивал прислугу в Истане и читал книги из отцовской библиотеки, стараясь разузнать про свой дом побольше. Однажды вечером мы остановились у церкви Святого Георгия, привлеченные пением хора. Мы вошли внутрь и сели на заднюю скамью. Я шепотом сообщил, что в детстве пел в этом хоре. Он жестом велел мне замолчать и закрыл глаза, отдавшись окружавшим нас голосам, и мне осталось лишь сидеть и слушать традиционные английские гимны – музыку моего детства. Я перестал петь, когда у меня сломался голос, четыре года назад, но привычные мелодии и порядок службы успокаивали. После, когда мы гуляли по церковному двору, Эндо-сан заметил: – Очень воодущевляющая подборка. – Возможно, теперь вы начнете понимать, почему англичане считают, что обязаны колонизировать полмира. Он видел, что я был серьезен только наполовину. – О чем были те две последние строчки? В них вроде бы говорилось про меч. Я хорошо помнил куплеты, которые так часто пел: «Мой дух в борьбе, несокрушим, / Незримый меч всегда со мной…» [28] Эндо-сан кивнул и повторил за мной. – Не могу согласиться. Меч должен всегда оставаться крайним вариантом. – Это же просто песня. – Но песня, как ты сам сказал, достаточно могущественная, чтобы повести за собой целый народ. – Мы же тренируемся на мечах. – И чему я тебя учу? – Сражаться. – Нет. Это последнее, чему я тебя учу. Я хочу показать тебе, как не сражаться. Ты никогда, никогда не должен применять то, чему научился, если твоей жизни не угрожает опасность. И даже тогда лучше избежать схватки, если это возможно. Он заставил меня пообещать, что я навсегда это запомню. Следующие несколько дней лил сильный дождь, и я не мог показывать город. Но когда небо прояснилось, я повел учителя бродить по причалу и складам в портовой части города. Мы дошли до самого конца деревянного мола и остановились, разглядывая материковую часть Малайи. – Что это там? – Он указал на группу зданий на берегу Баттерворта, где в сухом докe стояли два корабля, поднятые высоко над водой, со ржавыми корпусами, словно натертыми галангалом [29] . – Вторая по величине верфь в стране после Сингапура [30] . Военные суда тоже там ремонтируют. Некоторое время Эндо-сан рассматривал верфь. Потом повернулся и бросил взгляд на цепь холмов у нас за спиной. – Я все собирался тебя спросить, как называется вон та гора, с домами наверху. Мне не нужно было поворачиваться, чтобы понять, о чем он спрашивал. – Гора Пенанг. Самая высокая точка острова. Здания – это резиденция резидент-советника и летние домики. – Отведешь меня туда? – Я как раз собирался. В конце недели мы отправились на Пенанг. Вышли на рассвете. Шофер Эндо-сана высадил нас у подножия горы, в двух минутах езды от Джорджтауна, рядом с ботаническим садом, и десять минут мы шли по лесу. Ночью прошел дождь, и тропинка была скользкой, опавшие листья под ботинками превращались в мульчу. Ветки, которые мы отводили, чтобы пройти, поливали нас влагой. – Они где-то здесь. – Я уперся тростью в землю, чтобы сохранить равновесие на глинистом склоне. – Никогда про них не слышал. – Это потому, что вы никогда не путешествовали с местными жителями. Я поскользнулся, и рука Эндо-сана удержала меня, не дав упасть. – Осторожно! – Вот они. Лунные ворота. Когда-то ворота были цвета слоновой кости, как полная луна в ясную ночь. Теперь же стена с круглым отверстием покрылась мхом и наростами грибов. Везде налип птичий помет, размазанный дождями и высушенный жарой. Они одиноко стояли на границе джунглей – квадратный кусок стены, сложенной из оштукатуренного и побеленного кирпича с тремя ступеньками перед круглым проходом в центре. Мы прошли сквозь него и приступили к восхождению. – Какой она высоты? – Чуть больше двух тысяч футов. До вершины часа три. Никакого сравнения с самой высокой горой в мире. Мы могли бы воспользоваться фуникулером, который ходил с двадцать третьего года, но Эндо-сан отказался. Сказал, что хочет почувствовать подъем. На фуникулере мы собирались спуститься вниз. Не прошло и часа, как я весь взмок. Сумка потяжелела, и, несмотря на ежедневные тренировки, у меня сперло дыхание. – Давай, не останавливайся! Эндо-сан хлестнул меня тростью по голым икрам. Он вышел вперед и стал задавать темп. По тропинке, заливая ботинки, струилась вниз дождевая вода. Руки были в грязи от мокрых веток и земли, от которой я постоянно отталкивался, чтобы встать на ноги. Из земли лезли корни толщиной с запястье, затрудняя подъем. Мы сделали привал в деревянной чайной хижине на полпути, где поздоровались с другими ранними путниками. – Посмотри: они явно устали меньше тебя. А некоторые уже совсем не молоды. – Это те, кто поднимается на гору каждое утро. Уверен, они просто привыкли. Мои слова прозвучали так, словно я оправдывался. Эндо-сан достал фотоаппарат и сфотографировал меня; я сидел на деревянной скамье и держал чашку чая, из которой поднимался пар. Вокруг чирикали и прыгали по жердочкам в предчувствии рассвета птицы в бамбуковых клетках, принесенные путниками. – Пойдем, ты уже отдохнул. Мы продолжили восхождение. Над навесом из листьев взошло солнце и согрело воздух. Над землей закрутились струйки пара, словно кто-то зажег благовонные палочки и натыкал их в пропитанную водой почву. Обезьяны с уханьем перелетали с ветки на ветку, обдавая нас душем из тяжелых капель воды и мокрых сучков. Иногда нам удавалось их разглядеть – большие коричневые мохнатые создания проворно исчезали в гуще деревьев, и только дрожь листвы выдавала их былое присутствие. |