Книга Дар дождя, страница 49 – Тан Тван Энг

– Не знаю, – ответил я. – Никогда об этом не думал.

– А надо бы, раз ты так увлекаешься историей. Согласен, это не тот вопрос, на который легко ответить с утра пораньше.

Он подошел к открытому упаковочному ящику и сказал:

– Это тебе.

Я взял протянутую книгу. Около года тому назад, прочитав в «Стрейтс-таймс» об «Очерках истории цивилизации» Герберта Уэллса, я безуспешно пытался выписать их из книжных магазинов Куала-Лумпура и Сингапура.

– Как ты узнал?.. – Я никогда не говорил про эту книгу.

Он наслаждался выражением моего лица.

– Но я же твой отец, – сказал он.

Радость в его голосе почти скрыла чувства, содержавшиеся в этом простом заявлении. Но я их уловил и ответил так, чтобы он узнал, что я его понял, но сохранил при этом лицо. Мы оба знали, что имели в виду, и этого было достаточно.

– Спасибо. Можно я пойду читать?

– Ни в коем случае. Сначала поможешь мне с полками.

Все утро мы составляли каталог его свежих приобретений, над некоторыми из которых я в шутку глумился, вызывая у отца вялые возражения. Пришла горничная вытереть пыль, но тут же ушла, увидев, как мы смеемся и болтаем.

– Ты ходил в храм с тетей?

– Ходил.

– Отлично. Я просил ее проследить, чтобы ты не забыл. – Он был доволен моим послушанием. – У тебя отличные результаты. Жаль, что Уильям не может с тобой тягаться.

– Я старался как мог, – сказал я, слегка запинаясь от прилива уязвленной гордости. Он всегда был скуп на похвалу.

– В какой университет собираешься? С такими оценками ты сможешь выбрать любой.

– Я пока об этом не думал. Время же еще есть.

Отец задумчиво кивнул:

– Все равно придется ждать до следующего октября, к тому же отправлять тебя сейчас слишком опасно.

Одним из недостатков местного обучения было то, что наш учебный год был организован не так, как в английских школах, и чтобы продолжить образование, мне нужно было дождаться следующего учебного года в Англии. Кто знает, как долго продлится война в Европе?

На тот момент сложившееся положение дел меня вполне устраивало, потому что я не хотел прерывать обучение у Эндо-сана. Как он и предупреждал, наши отношения нельзя было с легкостью отмести в сторону, и я знал, что обязан выполнять свою часть уговора. Кроме того, я еще столькому хотел у него научиться.

– Я не хочу, чтобы ты тратил время впустую, как Уильям. Чем ты планируешь заниматься до поступления?

– Мне хотелось бы поработать в компании. Вместе с Эдвардом и Уильямом. Хочу побольше узнать о нашей семье.

Эта мысль крутилась у меня в голове уже довольно долго. А значение, которое отец придавал присутствию в фирме Уильяма, окончательно ее укрепило. Встреча с дедом пробудила во мне интерес к корням, и по искреннему счастью на лице отца я понял, что мой выбор был правильным.

– Чудесно. Мы подыщем тебе работу.

Уже почти пробило полдень, когда он произнес:

– Ну, мы с тобой закончили. Давай выпьем.

– Мне нужно кое-что тебе рассказать, – начал я, наконец решившись.

Усевшись, я рассказал ему о своих занятиях с Эндо-саном: тот настаивал, чтобы я открылся отцу. И это оказался редкий случай, когда отец на меня рассердился. Всю его сердечность тут же смело гневом.

– Но он же чертов японец! – вскричал он, повысив голос.

– Которому ты сдал в аренду остров, – ответил я, отправив разум в точку слияния моря и неба, чтобы сохранить центр в спокойствии. До знакомства с Эндо-саном я бы накричал на отца в ответ.

– Ты знаешь, что они вытворяют в Китае. Что ему от тебя нужно?

– Научить меня своей культуре и приемам самозащиты.

– На что они тебе сдались? Я ему не доверяю.

– А я доверяю.

Он вздохнул:

– Я запустил твое воспитание. Ты совсем отбился от рук.

Я покачал головой:

– Ни от каких рук я не отбился. Посмотри на меня. Я в лучшей форме, чем когда-либо. Мой ум стал острее и прозорливее. Посмотри на меня.

Он сел и посмотрел мне в глаза. В его взгляде было столько отчаяния, что мне захотелось отвернуться.

– Когда ты родился, твоя мать заставила меня пообещать, что я никогда не буду подавлять тебя так, как отец подавлял ее. Но когда я вижу, что ты связался с японцем, то сомневаюсь, что поступил правильно.

– Если ты любил ее, то сдержишь обещание, – сказал я, цепляясь за приоткрытую им щель и пользуясь ею как преимуществом. – Войны здесь не будет. Ничего не случится. Ты сам так сказал.

У меня в голове звучал голос Эндо-сана: «Перенаправь силу противника против него самого».

Отец молчал, не зная, что сказать, и я понял, что снова вышло по-моему.

– Я познакомился с дедом, – сказал я.

«Веди разум», – говорил Эндо-сан. Во взгляде отца отразился живой интерес, и я понял, что его мысли приняли указанное мной направление.

– Как поживает Старец? – спросил он.

– Он еще очень крепок. Думаю, мы друг другу понравились, и я пригласил его на Пенанг. Кажется, он очень сожалеет о прошлом и о том, как обошелся с мамой.

– Я ведь любил твою мать. Люди думали, что я окончательно стал туземцем, такое не редкость. Но они не понимали наших чувств друг к другу.

– Я знаю, – вставил я, стараясь удержать внезапно возникшую между нами хрупкую связь.

Отец не очень много рассказывал мне о матери, и теперь, когда ему захотелось рассказать больше, в его голосе слышалась внутренняя борьба. Он отвел глаза от витрин с бабочками, но недостаточно быстро, и я успел заметить в его взгляде боль, словно он случайно порезался одним из керисов.

– Нам столько пришлось преодолеть. Я думал, у меня получится. Она с самого начала знала, как это будет трудно, но все равно вышла за меня. В тот день, когда она сообщила о дате нашей свадьбы, ее отец приказал вынести из дома все ее вещи. Она больше ни разу его не видела, – сказал он.

Я ждал продолжения.

– Местные европейцы плохо к ней относились, а соотечественники так и не приняли в свой круг. Но она держалась так стойко, так непреклонно, что, пока она была жива, я сам черпал в ней силы. Ей хотелось всем доказать, что они ошибались.

Его голос смягчился.

– Я никогда не показывал тебе реку за нашим домом?

– По-моему, я знаю, где она, – ответил я.

Но река не была для меня излюбленным местом уединения. Я предпочитал море. Тогда отец открыл мне то, чего я не знал, причину, по которой то место было особенным.

– Это было наше тайное убежище, тихая гавань, где мы спасались, когда становилось совсем невыносимо. Мы всегда отправлялись туда в сумерках, идя на запах красного жасмина, который она там посадила. Мы плыли вниз по течению, и она лежала в моих объятиях, и мы ждали в лодке, когда на деревьях вдоль берега появятся светлячки. Их были тысячи, и они разгоняли мрак, указывая нам путь.