Онлайн книга «Точка Боркманна»
|
– С удовольствием, – ответил Мюнстер. – Если ты возьмешь на себя приготовление кофе, я тем временем вымою посуду. – Отлично. Или ты рассчитывал, что я откажусь от твоего предложения? – Ни на секунду. – Ты привык к таким делам? – Да как сказать, – пробормотал Мюнстер. – Сколько убийц в год ты ловишь? – Штук десять – пятнадцать… – задумался Мюнстер. – Хотя большинство из них нам даже не приходится искать. Они проявляются сами. Приходят с повинной… или же их поймать проще простого – как яблоки с ветки сорвать. Можно сказать, что большинство дел раскрывается в течение двух недель. – А такие вот случаи? Мюнстер заколебался: – Такие бывают не часто. Один-два в год, не больше… – Но вы их все же раскрываете? – В общем и целом, да. Комиссар терпеть не может нераскрытых дел. Если дело затягивается, он становится невыносим. Я знаю только один случай, когда он вынужден был отступить… случай с F. Это было, наверное, лет пять-шесть назад…. по-моему, он до сих пор переживает по этому поводу. – Ты думаешь, что и в этом случае убийцу раскусит он? Мюнстер пожал плечами: – Вполне возможно. Главное, поскорее его поймать… а славы хватит на всех. Не так ли? Беата вдруг покраснела, отвернулась и провела рукой по волосам, но Мюнстер успел отметить ее реакцию. «Ага, – подумал он. – Молодой инспектор, жаждущий славы. Тут уже пахнет частным расследованием». – У тебя есть собственные версии? – Собственные? Нет, конечно. Само собой, я много об этом думаю, но пока ни к чему не могу прийти. – Так обычно и бывает, – кивнул Мюнстер. – В смысле? – Создается впечатление, что топчешься на месте, и вдруг – лед тронулся. Какая-нибудь незначительная деталь вдруг разрастается, приобретает решающее значение, и потом все начинает происходить очень быстро. – Гм… – проговорила Беата, пытаясь соскрести ногтем следующее стеариновое пятно. – Можно, я тебе кое в чем признаюсь? – спросила она после паузы. – Давай, – сказал Мюнстер. – Несмотря ни на что, все это чертовски увлекательно… Понимаешь ли… – Понимаю, – ответил Мюнстер. – Умом я осознаю, что все это ужасно и чудовищно, что мне следует гоняться за этим убийцей, потому что он совершил страшные преступления, чтобы честные люди снова могли спокойно спать по ночам. Отчасти это так и есть, но… но должна признаться, я немного наслаждаюсь всей этой ситуацией. Это какое-то извращение, тебе не кажется? Мюнстер улыбнулся: – Вовсе нет. – Так у тебя такое же чувство! – воскликнула Беата, и вдруг в голове интендента Мюнстера что-то произошло… ее искренний взгляд, когда она произнесла эти слова, почти детское выражение лица… чистое, бесхитростное; он точно не знал, что это, но ощутил некий внутренний толчок, как напоминание о чем-то, что уже было в его жизни, – в другой главе, которую он уже читал. Нечто, чем он уже насладился и перед чем уже один раз капитулировал. Конечно, ему следовало быть настороже – и, разумеется, он это понимал… но что-то произошло, пока они шли вместе по городу, пока пили пиво в «Голубом фрегате», перебрасывались словами между допросами – шутливо и почти легкомысленно. Что-то столь банальное и легкоформулируемое, что он просто не решался произнести это слово. – И да, и нет, – проговорил он. – Пожалуй, у меня было такое чувство…. вначале. А потом наступает выгорание. Непохоже, что она пытается его очаровать. Скорее напротив. Вероятно, пытался он убедить себя, знание о том, что он женат, что существует Сюнн, позволило ей немного расслабиться, ненадолго отпустить вожжи… подпустить его близко к себе, поскольку она была уверена в своей безопасности. А он сам? Уверен ли он в чем бы то ни было? – О чем ты задумался? Мюнстер осознал, что она снова смотрит на него. – Я? Даже не знаю, – пробормотал он. – О Палаче, наверное. – Скажи, а как твоя жена относится к твоей работе? – Почему ты спрашиваешь? – Нет, ты сначала ответь. – Что Сюнн думает о моей работе? – Да. О том, что тебе приходится надолго отлучаться из дому. Сейчас, например. – Без восторга. – Вы поругались, когда ты собирался ехать сюда? Он секунду поколебался. – Да. Мы поссорились. Беата вздохнула: – Так я и думала. Я спросила потому, что хотела знать, можно ли одновременно быть полицейским и иметь семью. – Это вечный вопрос, – в свою очередь вздохнул Мюнстер. – Знаю, – проговорила Беата Мёрк. – А ты можешь дать мне хороший ответ – все-таки уже не первый год во всем этом варишься? Мюнстер задумался. – Да, – ответил он. – Можно. – Так просто? – Так просто. – Отлично. Ты снял камень с моей души. Мюнстер откашлялся, но так и не придумал, что бы еще сказать. Беата Мёрк задумчиво смотрела на него. – Может быть, сменим тему? – спросила она через некоторое время. – Пожалуй, это будет лучше всего. – Давай обсудим мои личные размышления? В смысле, по поводу Палача. – Почему бы и нет? – Ну, если ты не считаешь, что уже поздно. – Поздно? – удивился Мюнстер. «Единственное, что мешает ей соблазнить меня, – это она сама, – подумал Мюнстер. – Надеюсь, она достаточно тверда. Иначе мне трудно будет смотреть самому себе в глаза завтра утром». – Хочешь еще вина? – Нет, черт побери! – воскликнул Мюнстер. – Только черного кофе. 27 – У Мельника желчнокаменная болезнь, – сообщил Кропке. – Какого черта! – воскликнул Ван Вейтерен. – Впрочем, чему удивляться… – Поэтому рапорт задерживается, – пояснил Баусен. – Он звонил из больницы. – Сам звонил? – переспросил Ван Вейтерен. – Неплохо. Ну что, чем займемся сегодня? Полицмейстер вздохнул. – А ваши предложения? – невесело проговорил он. – Видимо, будем продолжать сбор сведений. Скоро каждый житель Кальбрингена даст показания… Впечатляющая документация. Можно попробовать продать материалы в Архив народной памяти, когда закончим… – Если мы когда-нибудь закончим, – вставил Кропке. – Так как идут дела с топором? Ван Вейтерен выложил на стол сигарету и зубочистку: |