Книга Покоренная горцем, страница 47 – Пола Куин

Девон пристально разглядывал его, держа кубок в руке. Затем отхлебнул глоток.

— Так, говорите, Аргайл к вам благоволит?

— Да, милорд.

Граф откинулся в кресле, держа кубок перед собой.

— Возможно, мы сумеем помочь друг другу в наших… стремлениях. Я буду в долгу перед вами, если вы положите конец гнусным слухам о том, будто бы блестящий замысел возвести Вильгельма на трон принадлежит не мне.

Так, наживка на крючке… Теперь надо заставить Девона ее проглотить.

— Конечно, милорд. Я не придаю значения слухам.

Усмехнувшись, Девон поднял кубок и залпом осушил его.

— Вы мне нравитесь, Кэмпбелл. Вы недолюбливаете остальных моих солдат?

— Мы слишком разные. Как день и ночь.

— Я знал, что мне повезло, Кэмпбелл, когда вы ступили на землю Дартмута.

— В самом деле? — Колин приподнял черную как вороново крыло бровь.

Девон вылез из кресла и обошел вокруг стола.

— Да-да, иметь Кэмпбелла у себя на службе — и в самом деле большая удача. Я бы поговорил с вами об этом раньше, но вы постоянно с мечом в руках. — Граф улыбнулся Колину, и тот ответил ему очередной улыбкой. — Будьте уверены, Кэмпбелл, в опале сейчас ваши родственники или нет, но однажды они снова придут к власти и станут моими союзниками.

Колин кивнул и вновь заговорил:

— Милорд, я буду рад рассказать кузену о ваших многочисленных достоинствах. Поверьте, он не откажется от такого союзника, как вы. Но…

— Да, слушаю.

— Я мало что знаю. Мне почти нечего передать ему.

— В таком случае… Возможно, вам поможет это. — Де вон взял со стола свернутый пергамент и развернул его перед глазами Колина. — Вот, видите? Только благодаря мне мы имеем за собой всю Англию, включая церковь.

— Значит, епископ приезжает сюда, чтобы поставить свое имя под приглашением? — спросил Колин как бы между прочим.

Девон кивнул и вручил ему письмо с такой легкостью, словно передавал выпивку.

— Прочтите его, чтобы вы могли рассказать об этом своему… В общем, родичу. И скажите, что я усердно тружусь для восстановления на троне протестантского короля.

Колин взял пергамент и быстро прочитал его, хорошенько запомнив шесть имен в самом конце. Джиллиан правильно назвала их всех. Проклятие! Все было слишком уж легко.

— Похоже, я получил веские доказательства, — сказал Колин, с улыбкой возвращая парламент Девону. — Когда вы рассчитываете отослать это приглашение?

— В следующем месяце. Мы надеемся, что принц высадится… где-то в июле.

— И с достаточным количеством солдат, чтобы разделаться с остатками армии Якова?

— Несомненно. — Девон рассмеялся, но не назвал количества солдат. Впрочем, это не имело значения. Колин узнал достаточно, чтобы собрать своих воинов.

— Новый король будет в долгу перед вами, милорд.

— Совершенно верно. Вот если бы только не было других, готовых украсть у меня славу… — Улыбка Девона исчезла, сменившись злобным оскалом. — Я намерен заставить этот поганый рот замолчать как можно скорее.

Не слова Девона, а скорее тон, которым он их произнес — в сочетании со свирепым взглядом, устремленным на дверь, — заставил похолодеть кровь в жилах Колина. Но нет, граф не мог иметь в виду Джиллиан. У него не было оснований подозревать, что она передавала кому-либо то, что ей известно. Кроме того, не только она знала правду…

— Лорд Эссекс, как известно, бывает у Аргайла…

— Я говорю о его дочери! — рявкнул Девон, снова взяв кубок. — О моей кузине!

Колину потребовалось все его самообладание, чтобы сохранить невозмутимость.

— Леди Джиллиан? — Ему следовало догадаться… Но что за этим скрывалось? — А что именно она высказала против вас?

— Ничего, — ответил Девон, направляясь к шкафу. — Она излагает свои мысли с помощью чернил.

Граф выдвинул узенький ящик, сунул в него руку и вытащил аккуратно свернутый пергамент.

— Вот ее последнее послание.

Колин смотрел на пергамент, всей душой желая, чтобы только он не оказался ее письмом к Вильгельму. Но это было именно оно, и он ощутил укол сожаления, понимая, что придется рассказать ей об этом, сообщить, что принц не придет спасать ее. Он, скорее всего, даже не знал о ее существовании.

— Да-да, письма, которые кузина пишет принцу. — Девон помахал листком. — Она распространяет ложь, позорящую меня. Проводит вечера среди мужчин, собирая обрывки новостей из тех краев, откуда они явились. — Он бросил послание в огонь и рассмеялся. — Знаете, она просит его не разрешать наш брак. Сообразительная сука, должен признать. Почти так же умна, как упряма и прекрасна. Я вдоволь позабавлюсь, когда она попытается не закричать подо мной.

Колину очень хотелось убить графа. Медленно — и мучительно.

— Как вам удается перехватывать их? — спросил он.

— Мне и не приходится, — ухмыльнулся Девон. — Гонец, который, как она думает, прибывает из Голландии, чтобы встретиться с ней, на самом деле приходит из Кингсвера. Она не знакома с большинством солдат оттуда, а под покровом ночи все они выглядят одинаково.

— Ловко, милорд…

— Вот именно. А хотите узнать самое забавное?

Колин утвердительно кивнул.

— Я пишу ей в ответ, пользуясь печатью Вильгельма. У меня она есть, знаете ли… Чтобы использовать ее на приглашении. Кузина верит, что принц ненавидит меня и избавит ее от моей опеки.

— Почему бы вам не сказать ей, что вы все знаете?

Улыбка Девона стала еще шире.

— Не хочу лишать ее надежды. Ее будет легче сломить, когда эта надежда мгновенно рухнет.

Колин стиснул зубы. Это было слишком жестоко. Гораздо более жестоко, чем все, что он сам когда-либо изобретал для своих врагов.

— Но зачем?..

— Что — зачем? — спросил граф, возвращаясь на свое место.

— Зачем вы хотите сломить ее?

— Вы же сами все видели, Кэмпбелл, не так ли? — Девон снова наполнил свой кубок. — Она думает, что выше нас всех. Выше меня! — Он засмеялся, отхлебнул изрядный глоток и стукнул кубком по столу. — Она всегда смотрит на меня свысока. И все из-за того, что у ее отца больше земли, чем у моего, и он имеет чуть больше титулов. Она посмеялась надо мной, когда мы были детьми и я сказал ей о своей любви. Позднее она с презрением отвергла предложение разделить постель со мной… а затем, словно в насмешку надо мной, легла в постель с мужланом. — Граф опорожнил кубок, и на губах его заиграла злобная усмешка. — Но я все же заполучу ее!

Что ж, ему, Колину, удалось узнать почти все, что он хотел узнать этой ночью. И все оказалась гораздо проще, чем он ожидал. Ему следовало бы радоваться, но он был в ярости и ненавидел себя за то, что собирался сказать.