Книга Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве, страница 50. Автор книги Диана Чемберлен

Клэр кивнула.

– Это понятно. Но ведь вы были тогда…

– Я пообещал идти рядом по другую сторону перил, – оборвал ее Рэнди. – В конце концов он собрал все свое мужество и сделал первый шаг. И тут я бросился прочь, посмеиваясь над ним. Мне хотелось показать Чарльзу, что он в состоянии сделать это сам, – Рэнди поморщился. – А может, я просто хотел его помучить.

– А может, вам было только пятнадцать лет, – Клэр хотелось утешить его. Спасти от этих мучительных переживаний.

– До сих пор не знаю, что произошло потом, – продолжил Рэнди. – Должно быть, в том месте под снегом тоже был лед. Такое чувство, будто его всосало под металлические перила, прямо на обледеневшую платформу. Чарльз был в варежках, а в них не очень-то уцепишься за перила. Никогда не забуду выражение ужаса на его лице. Мгновение, и он исчез… Если чей крик и стоит у меня теперь в ушах, так это мой собственный, – Рэнди откинулся на спинку скамьи. Лицо у него было бледным и осунувшимся.

– Мне так жаль, Рэнди, – промолвила Клэр. – Но все это было давным-давно. Ничего уже не исправишь.

– Это верно, – с горечью заметил он. – А дальше все было именно так, как я вам и рассказывал. Марго попыталась добраться до Чарльза и тоже упала. Кое-как мне удалось дотащить ее до дома. Разумеется, я не сказал матери и отчиму правды о том, что случилось на мосту, а Марго была без сознания и не могла говорить. Позже, когда ей стало лучше, я с ужасом ожидал, что правда раскроется, но Марго так ничего и не сказала. Иногда мне хотелось спросить ее, почему она промолчала, но сестра на тот момент стала очень странной. Даже не знаю, появились бы эти проблемы с психикой, если бы она не ударилась головой… – Рэнди вздохнул. – Возможно, да, но я в это не очень-то верю. Если я во что и верю, то только в то, что убил тогда и брата, и сестру.

И как только он может жить с этим грузом? Клэр хотелось хоть как-то утешить его.

– Вы и сами были тогда ребенком, – сказала она. – А дети не слишком-то думают о последствиях. Смерть для них – это что-то очень далекое. Знай вы, что вашему брату грозит опасность, наверняка сделали бы все возможное, чтобы не допустить этого.

Рэнди внимательно посмотрел на нее.

– А вы знаете, что я и словом не обмолвился Лу-Энн о том, что действительно произошло в ту ночь?

– А почему вы решили рассказать об этом мне? – спросила Клэр.

– Я знал, что вас это не оттолкнет. Вы всегда спешите расставить все по полочкам, но вы не из тех, кто способен бросить человека, в какую бы неприятность он ни влип, – покачал головой Рэнди. – В душе я чувствовал, что Лу-Энн достаточно малейшего повода, чтобы сбежать от меня. Я бы ни за что не рассказал ей того, в чем признался сейчас вам.

– Я рада, что вы решились рассказать обо всем мне, – промолвила Клэр. Она чувствовала, что счет сравнялся. Оба они поделились друг с другом чем-то очень личным и весьма болезненным. В часовне воцарилось молчание, и Клэр погрузилась в воспоминания.

Ангелочек. Разве не так называли в детстве Ванессу с ее золотистыми локонами и сияющей белозубой улыбкой? Это прозвище дала ей когда-то Мелли.

– О чем вы думаете? – спросил спустя пару минут Рэнди.

– О Ванессе. Не знаю даже, почему. Должно быть, вы что-то такое сказали…

– Что именно?

– Не знаю, – покачала головой Клэр. – Видимо, меня зацепило слово «ангелочек». Моя мать называла ее так. У Ванессы были чудесные золотистые локоны – такие легкие и блестящие, – неожиданно для себя она ощутила странное раздражение. – Не хочу я об этом вспоминать, – добавила она.

– Почему же?

– Да не о чем там вспоминать.

– Вы слишком много спорите, – с улыбкой глянул на нее Рэнди. – Вы сами напоминаете мне сейчас десятилетнюю девчонку.

– Как раз столько мне тогда и было, – чуть помедлив, сказала Клэр. – В то лето, когда Ванесса уехала от нас, – шажок за шажком приближалась она к чему-то важному для себя. – Я знаю, сколько мне тогда было лет, вот только ничего не помню из того времени.

– Ладно, – промолвил Рэнди. – Вам было десять. Что вы припоминаете, когда думаете про свои десять лет?

Клэр пожала плечами, не в силах выделить этот конкретный год.

– Ничего, – призналась она.

– В каком классе вы тогда учились?

– В пятом, я думаю.

– Как звали вашу учительницу?

– Ну… – Клэр напрягла память, но безуспешно. – Я вообще не помню своих учителей из начальной школы.

– Сколько лет было в то время Ванессе?

– Восемь.

– А почему отец забрал с собой ее, а не вас?

Клэр вновь пожала плечами. Ей не хотелось думать об этом.

– Похоже, вы ей слегка завидовали? Вроде того, как я завидовал Чарльзу и Марго. Ванесса была хорошенькой, с такими чудесными золотистыми волосами.

– Я не завидовала ей.

Может, и завидовала, только забыла.

– Возможно, вы даже были рады, что она уехала?

– Нет.

– Разумеется, нет, Рэнди, – передразнил ее Рэнди. – Чтобы в моей голове да появились такие плохие мысли?

– Ладно, может, я и завидовала ей слегка, – признала Клэр. – Но это совершенно нормально для ребенка. Как и для вас было нормально ревновать к брату и сестре. Я мало что помню из того времени. Знаю только, что отец по какой-то причине забрал Ванессу и увез с собой в Вашингтон. Больше я их не видела.

– Позволь называть тебя милой, – запел Рэнди. – Я…

– Прекратите! – Клэр почувствовала, как запылало лицо.

– Простите, – он мгновенно посерьезнел. – Извините, ради Бога, – он сжал ее ладонь.

– Мелли сказала, что я увижусь с отцом и Ванессой очень скоро, – тихонько произнесла Клэр. – Сколько бы я ни спрашивала ее об этом, она всегда повторяла: «Очень скоро, дорогая. Уже очень скоро».

– Ваша мать была лгуньей.

– В каком-то смысле, да. Но она лгала ради моего блага. Хотела защитить меня от болезненной реальности.

– Единственное, что способно защитить от боли, – это истина. Нужно понять, чтобы раз и навсегда распроститься с ситуацией. А тайны и полуистины живут вечно.

Но Клэр его уже не слушала. Развернув часы к свету, она пыталась разобрать, сколько сейчас времени. Как всегда, она засиделась с ним слишком долго.

– Мне пора домой, – промолвила она.

Они молча надели пальто и зашагали к выходу. В фойе Рэнди выключил свет и обогреватель, и они с Клэр остались в полной темноте.

– Что ж, – сказал он, обнимая ее на прощание, – вечерок удался на славу. Давно я не танцевал с таким удовольствием. Но последний час вымотал из меня душу.