Онлайн книга «Цена империи»
|
Толстяк бросил алчный взгляд на Анастасию. Он не любил, когда его желания не удовлетворяются. С другой стороны, печать эдила – настоящая и приказ недвусмысленный. Но эдил еще не видел ее признания. – Приходите завтра, – сказал тюремщик. – С утра. Я оформлю все документы… – Какие еще документы? – процедил Черепанов. – Признание преступницы! – старший тюремщик самодовольно усмехнулся. – Мы тут тоже, принцепс, не зря жалованье получаем… – Признание? Хм-м-м… не верю! Покажи! Через несколько минут ему были вручены исписанные каллиграфическим почерком Анастасии восковые таблички. За это время в тюремном дворе собралось уже дюжины полторы стражников: поглазеть на скандал. Черепанов прочитал первую табличку… – Я это забираю, – сказал он, пряча таблички в седельную сумку. – И заключенную – тоже. – Нет! Тюремщик покраснел от возмущения. Что он себе позволяет, этот вояка? – Вернуть преступницу в камеру! – скомандовал он своим. Анастасия спряталась за спиной Коршунова. Алексей выхватил меч. – Ты что же, кентурион, биться с нами будешь? – искренне изумился старший тюремщик. В следующее мгновение глаза тюремщика вылезли из орбит, а из его спины выглянула заостренная стальная полоска сантимеров пять длиной. – Никто не смеет протянуть лапы к моей жене – и остаться в живых! – процедил Коршунов. Привычным движением он провернул меч и выдернул клинок наружу. Стражники оцепенели. Наступила тишина, которую нарушил лишь звук падения грузного тела, а затем спокойная реплика Луция. – И впрямь у вас в готии куют отличную сталь, – заметил Ингенс-младший. – Это не готская работа, – сказал Коршунов, вытирая клинок и возвращая его в ножны. – Боспорская. Хочешь такой же? – Лучше – покороче. – Будет. Весной привезу. – Заранее благодарен. – Доложите эдилу, – сказал Черепанов ошеломленным стражникам. – Аласейа, великий германский рикс на службе Рима, убил вашего старшего за то, что тот покушался на его жену. О сумме выкупа, которую рикс потребует с курии города за покушение на свою честь, будет сообщено позже. Так, рикс? Коршунов величественно кивнул, подхватил Анастасию, усадил на коня, оттолкнулся от земли и, мягко спружинив, опустился в седло. – Хрис, – сказал Черепанов бывшему легионеру. – Не хочешь вернуться в легион? У меня есть право вербовать пополнение… – Прямо сейчас? – Не обязательно. Собирай вещи и приезжай в лагерь, скажем, недели через две. К этому времени я все оформлю. Не возражаешь? – Еще бы! Служить у тебя, принцепс, – это честь! – У него. – Геннадий кивнул на Коршунова, выезжающего из ворот. – Годится! – Вале, [56] легионер! – Вале, принцепс! – Марш! Посланные в гостиницу легионеры встретили их за воротами: с запасными лошадьми и вещами. – Слушай, Генка, мне что, и впрямь потребовать у них выкуп? – спросил Коршунов по-русски. – С ума сошел! Какой еще выкуп? – Ну ты же сам сказал… – Надо же мне было чем-то загрузить стражников! Еще чуть-чуть – и они полезли бы в драку. Не хотелось устраивать мясорубку. – Понял. И куда мы теперь, в лагерь? – Нет. В Маркионополь. – Это еще зачем? – Разве ты забыл? – Черепанов усмехнулся. – У меня же поручение эдила Том: доставить Анастасию Фока в столицу. Наместнику Мезии… Глава двенадцатая Наместник Нижней Мезии сенатор Туллий Менофил
– Геннадий Павел, принцепс одиннадцатого легиона? Немедленно веди сюда! Наместник Нижней Мезии Туллий Менофил поднялся навстречу гостю: – Приветствую тебя, победитель скифов! – Приветствие и тебе, благородный Туллий! – Черепанов снял с головы шлем и приложил кулак к груди. – Благодарю, что согласился меня принять! – Всегда рад видеть тебя, славный принцепс! – наместник хлопнул в ладоши. – Накройте стол в красном триклинии. [57] Мой скромный дом всегда открыт для тебя. «Скромным домом» наместника был четырехэтажный дворец, вместе с зимним садом и внутренним двором занимавший полгектара. – Что привело тебя в Маркионополь? Дело или развлечения? Надеюсь, ты не покинешь нас до послезавтрашнего дня и украсишь своим присутствием мой пир, который я дам в честь дня Меркурия? [58] – Благодарю за честь! – еще раз поклонился Черепанов. Тут в дверях появился слуга и дал знать, что в триклинии все готово. – Пойдем, доблестный Павел! – ухоженная ладонь наместника, консуляра и сенатора в шестом поколении опустилась на прикрытое золоченой кирасой плечо принцепса. – Время прандия: [59] пора и нам немного подкрепиться… «Немного подкрепиться», по понятиям благородного Туллия, – это стол размером с двуспальную кровать, плотно уставленный дорогущими яствами и напитками. И меняли [60] этот стол четырежды. При том, что за трапезой они с Черепановым возлежали вдвоем. Слуги и музыканты в расчет, разумеется, не шли. Правда, большая часть кушаний и напитков так и была унесена неопробованной. Нужно было обладать прожорливостью Максимина, чтобы съесть хотя бы двадцатую часть предложенного. – Как чувствует себя командующий Гай Юлий Вер Максимин? – поинтересовался наместник. – Не по его ли делам ты приехал, славный Павел? – Нет, благородный Туллий, – сказал Черепанов. – Чувствует он себя превосходно. Недавно отправился инспектировать наши прирейнские заставы. Он удовлетворен состоянием войск и уверен, что в ближайшие месяцы, по крайней мере до осени, может быть спокоен за твою провинцию. |