Книга Шкура неубитого мужа, страница 85 – Анна Михалева

— Если бы ты поменяла пистолет, никто бы в жизни не догадался, что ты в этом замешана, — заметил меценат.

— У меня не оружейный склад, — сквозь зубы процедила Наталия.

Бессмертный хлопнул в ладоши и, подавшись вперед, воззрился на Александра:

— Ну хорошо, с убийствами мы разобрались. Что дальше?

Тот описал возле ботинок замысловатый узор тростью:

— Я полагаю, что необходимо сообщить в органы безопасности.

— Чего?! — скривился тот. — Ты спятил? Ведь следствие начнется. А зачем нам следствие, если преступник известен?

— И как же вы со мной поступите? — Наталия оглядела его и Сержа с вызовом. — Сдадите властям или четвертуете?

Те потупились.

— Я не думаю, что самосуд в этой ситуации уместен, — отчеканил потомок аристократического рода.

— Когда счета в наших руках, мы сможем договориться, — наконец изрек Бессмертный. — Посмотрите, как ся все замечательно складывается: пересмотрим доли с учетом укрывательства кое-чьей жены.

— Или любовницы. — Серж вцепился в подлокотник кресла, пытаясь сдержать эмоции. На Машу он не глядел, хотя она уставилась на него, не мигая.

— Согласен. Я готов пойти на уступки с тем условием, что Наталия разведется с Касальским и будет со мной.

— Значит, ты думаешь, что можешь и меня купить? — хмыкнула та.

— Не думаю, любовь моя, а знаю, — Бессмертный положил руку ей на локоть. — Ты же не желаешь жить с Юркой-бабником, ты его давно ненавидишь. А я куда лучше, чем любая женская колония.

— И ты не боишься? — Она медленно подняла на него холодные глаза. — Ведь теперь я умею убивать.

Даже Маша содрогнулась, а Бессмертный улыбнулся:

— Милая моя, я уж продумаю все до мелочей. Поверь мне, после моей смерти тебе ничего не достанется. Так что сдавайся.

И Наталия, вздохнув с явным сожалением. Неожиданно улыбнулась.

— Вот, — кивнул на эту парочку Бобров. — Наконец-то они нашли друг друга! Теперь пора сваливать из Москвы. А то и из России! Бонни и Клайд, едреныть!

— Но ведь она убила Аську! — вскричала Маша. — И Ирму Бонд! Наверное, они не были совершенством, с вашей точки зрения, но они были людьми! Наталия убила двух человек. Вы собираетесь так просто забыть об этом?! — Она в ужасе оглядела собравшихся.

Серж по-прежнему упрямо пялился в сторону. Словно не замечал ее в комнате. Казалось, он даже пребывал в неплохом расположении духа. Единственное, что было странным в его облике, так это мертвенная бледность.

— Именно такой исход я и предполагал, — горестно изрек сэр Доудсен. — А потому взял на себя смелость и стер номера счетов в адресной книге телефона Юрия Касальского.

— Что?! — в один голос вскричали Бессмертный и Наталия.

— Именно это я и сделал.

— Я тебя самого в порошок сотру! — прошипел Бессмертный и начал медленно подниматься с дивана.

Александр вскинул трость и посмотрел на него в упор:

— Мне неприятно вам напоминать, но ваши люди уже пытались предпринять нечто в том же роде. Их было больше, и у них ничего не получилось. Кроме того, счета все еще у меня. Так что на вашем месте я бы не спешил.

— Чего ты хочешь? — выдавил из себя Бессмертный и благоразумно плюхнулся обратно на диван.

— Давайте устроим голосование. Я предлагаю два варианта исхода нашего спора. Первый — Наталия должна сознаться во всем, а номера счетов оставим до возвращения Юрия в Москву. Второе — Наталия может считать себя свободной, но счета мы тут же отправим в офис Интерпола.

— Сукин ты сын! Ты хоть понимаешь, что это грубый шантаж? — сощурился Бессмертный. — Как это сочетается с твоим понятием о чести, или что там у тебя выше всего прочего?

— Выше всего прочего у христианина — человеческая жизнь, — наставительно заметил молодой аристократ. — Вы должны понять, что жизнь человека стоит много больше, нежели деньги на счетах Юрия Касальского.

— Итак, иного не дано. Кто за то, чтобы Наталия призналась в преступлениях?

— Скотина. — В голосе Касальской слышалось глухое раздражение. — Ты хоть знаешь, что такое тюрьма в России?

— Почему вы не подумали об этом перед тем, как нажать на курок? — Александр поднял руку.

Бобров глянул на Машу. В глазах его она прочла отчаяние.

— Я не могу. — Он все еще цеплялся за подлокотник кресла. — Я не могу голосовать. Я заинтересованное лицо. И так ясно, что я за, но разве я могу это сделать, учитывая, что на счетах мои деньги?!

— Моих денег там нет, — ответила Маша и подняла руку.

— Как вы понимаете, я не могу быть за. — Касальская окинула всех надменным взором и хмыкнула.

Все посмотрели на Бессмертного. Наталия склонила голову к его плечу и улыбнулась. Повисла пауза. На лице последнего голосующего никаких эмоций не читалось, словно он надел маску.

Наконец он сухо произнес:

— Если откроются операции со счетами Касальского, я стану банкротом. Не сразу, но все равно неприятно. Господи, а счастье было так близко, — и он медленно поднял руку.

* * *

Александр довольно оглядел свой новый кабинет. Делал он это не первый раз за последние полчаса. В общей же сложности за день он пялился по сторонам и блаженно улыбался раз сто, не меньше. Дела шли в гору. Новые сотрудники, новые контракты. Он и сам удивлялся, как это у него получилось наладить и расширить гиблое в России предприятие, на которое даже босс — его дядюшка — махнул рукой. Он еще не успел оправиться от ощущения безмерного счастья, когда два дня назад в вечерних новостях передали о махинациях с гуманитарной помощью на таможне. Понятно, кто стоял за этим. Господин Бессмертный, скорее всего, не простит ему разбитое сердце и будет чинить всевозможные козни. Разумеется, журналисты ринулись в офис компании Speed, дабы узнать из первых уст, каким это образом вместо гуманитарной помощи в Ивановскую область ввозили старое хозяйственное мыло. И сэр Доудсен едва скрыл ехидную улыбку, когда сообщал пяти телекамерам, что его компания никакого отношения к гуманитарной помощи не имеет, что эти перевозки давным-давно перекупил у нее некий концерн «Славуч», в который входит маленькая фирмочка с громким названием «Трансмагистраль». Всплыло на поверхность, что генеральным директором оного концерна является не кто иной, как господин Бессмертный. Разразился скандал. Так что ему теперь придется ненадолго отвлечься от мыслей о мести и заняться решением своих проблем.

Несколько удручало молодого аристократа то обстоятельство, что физиономия будущего думского деятеля Карпова по-прежнему уродует автомобили его компании. Однако он полагал, что предвыборная кампания явление не постоянное, когда-нибудь она пройдет и водители с радостью смоют уродливый оскал с бортов своих машин.