Онлайн книга «Одна минута славы»
|
— Помалкивай! — приказал один из державших его оперативников — рявкнул, словно сплюнул. Оперативник уже замахнулся, собираясь пресечь ненужные разговоры силой кулака, но тут раздался голос Вадима. — Отбой! — негромко, но отчетливо проговорил он. — Это свидетель. Парни, ослабьте хватку. Харитонова отпустили. — Дайте мне воды! Воды дайте! Дайте мне чего-нибудь! — взвыла Оксана и, бросившись Генке на шею, забилась в истерике. — У тебя всегда так — или только по воскресеньям? — усмехнулся он, обращаясь к Алене. — Я бы на твоем месте не шутила. — Она бросила на соседа взгляд, исполненный ненависти. — Тогда мы, пожалуй, в другой раз зайдем, — Генка развернул Оксану лицом к двери. — Стойте, — приказал Вадим. Парочку опять молниеносно скрутили. Оксана громко заверещала. — Нежнее! — распорядился Терещенко. — Нежнее не получается, он дергается! — Да двинь ты ему, чтоб успокоился! — Не бейте свидетеля, он мне живым нужен! — Отведите их в спальню! — Дама в обмороке! — Тогда отнеси ее в спальню! — Вы что там, внизу, не видите ни хрена?! Почему не сообщили, что не тот идет? — Да тут уже десять человек прошли, все из этого подъезда! — У Бяшкина батарейки в рации сели. — Ларек за углом, мать твою. Пусть пойдет и купит! — Не ругайтесь, тут женщины! — Отпусти меня, я же свидетель, сукин ты сын! Все эти фразы прозвучали одновременно и составили дикую какофонию, которую прервал на время исчезавший, но теперь опять появившийся Терещенко. — Оттащите их в спальню, — распорядился он. — И чтобы ни звука до конца операции. — Он повернулся к ошалевшей Алене. — Почему вы не предупредили? — Забыла, — призналась она. — Постарайтесь вспомнить: больше гостей не ожидается? Она пожала плечами и, не удостоив Вадима ответом, пошла на кухню. Нервы ее были напряжены до предела — не до препирательств с наглым следователем! Тут рация в руке Терещенко угрожающе зашипела, потом затрещала. Он уставился на нее так, словно это была граната с вырванной чекой. Потом перевел взгляд на одного из омоновцев: — И что это такое? — Снизу передают, — пояснил тот. — Это я и сам понимаю. Но что передают? — А я похож на ретранслятор? — не очень-то вежливо осведомился омоновец и развел руками. — Ладно! — взревел Вадим. — Все по местам! Снова раздался звонок в дверь. Алена опять вздрогнула и, чуть помедлив, поплелась в прихожую. Теперь руки у нее свело только на последнем замке, но она и на сей раз справилась с железками, растянув в улыбке подрагивающие губы, открыла дверь. В ноздри ей ударил густой аромат роз. Вслед за запахом на нее обрушились и сами розы — много, штук двадцать, все бордовые и с длинными ножками. Она с трудом смогла рассмотреть сквозь них бледное лицо Игоря. — О нет! — простонала Алена. — А тебе что здесь нужно? Таинственная фея надежды моей тайной! Я жду тебя, как ждали сотни лет влюбленные пажи На перекрестке Млечного Пути и вечности печальной Цариц своих надежд и жриц своей любви… — с воодушевлением продекламировал гость, поблескивая масленистыми глазками. — Игорь, рифма еще не поэма, — проворчала Алена, в растерянности оглядываясь на дверь гостиной. — Я не могу говорить с тобой жалкой прозой, — с благоговейным придыханием заявил Игорь, переступая порог. — Прости, что осквернил алтарь, где ты, владыка… — Ладно-ладно, — отмахнулась Алена. — Раз уж пришел — не обессудь. Живу лишь ради счастья тебя увидеть снова, — продолжал он в том же духе. — Одна лишь цель — царице угодить. Живи со мной — или умри навеки! Последняя фраза решила его судьбу. — Пять — сорок четыре, — раздалось из гостиной. Как и ожидалось, на Игоря налетели ураганом, подмяли под себя и долго еще копошились, пытаясь вытащить из общей кучи атаковавших. Алене даже стало жаль этого странного романтика. Вообще-то раньше ей еще никто стихи не посвящал, если не считать одноклассника, который в классе третьем прислал записку. Но в тех строчках ошибок было больше, чем смысла, к тому же почерком одноклассник обладал весьма корявым, так что она посвящением это не считала. И вот теперь, когда нашелся человек, готовый говорить с ней исключительно на языке поэтов, его уводят мрачные омоновцы. — А он-то здесь что делает? — осведомился Вадим. — Вам лучше знать, я его не приглашала, — ответила Алена. На сей раз она почувствовала ужасную слабость, ее даже закачало из стороны в сторону. Терещенко это заметил, подошел и, дружески обняв за плечи, легонько встряхнул. — Ну, Аленушка, не расслабляйтесь, — шепнул он. Она ему улыбнулась. — А этого куда? — спросил парень в камуфляже и хитро подмигнул. — Хороша… работа со свидетельницей. Везет же некоторым! Вадим отпрянул от Алены, словно от раскаленной лавы. Повернувшись к наглому омоновцу, рыкнул: — В спальню! Мечта моя сбылась, но счастье ускользнуло, — взвыл Игорь, влекомый под руки двумя сопровождающими. «Мне этого не пережить, — с грустью подумала Алена. — Я еще до Сакисяна в окно выпрыгну!» Следующий звонок раздался спустя пять минут. На ватных ногах Алена поплелась к двери. Принялась возиться с замками, мысленно пообещав себе, что на этот раз запрет дверь только на один. Она уже не сомневалась в том, что следующий раз непременно наступит. — Аленушка, ради бога, извините! Она с ужасом смотрела на Игната Робертовича. — В среду Таисия Александровна пригласила меня на день рождения Василия, — мямлил гость. — А вы не пришли на занятие. Я набрался наглости и решил сам к вам прийти. Я тут две статьи подготовил, как раз одна о Доме художника. Может, вы посмотрите, а то боязно показывать Аркадию Борисовичу без вашей оценки. Я ведь уже как-то привык… Алена машинально кивнула, улыбнулась и указала в сторону гостиной. — Если вы не заняты?.. Она вдруг почувствовала слабую надежду, даже прилив сил: — Ой, Игнат Робертович, может, в другой раз? — У вас гости? — расстроился профессор. — Если бы… |