Книга Мечты серой мыши, страница 3 – Анна Михалева

— Вы Амалия Федоровна Кузякина?

— К сожалению, — я накинула капюшон на голову.

— Отчего же? — он попытался заглянуть мне в лицо.

— Странное дело, чем проще у людей фамилии, тем изощреннее они издеваются над своими детьми, давая им совершенно неподходящие имена. Вы не находите? — Я побежала вниз по лестнице. — Я, к примеру, знаю двоих Рональдов — Пыжикова и Севрюкова, Изабеллу Кадушкину и, самое удивительное, Вольфганга Иванова.

Человек с картошкой вместо носа затрусил рядом:

— И что в этом удивительного?

— Почему люди с простой фамилией Ивановы назвали своего сына Вольфгангом? Вас это не удивляет?

— А у вас богатая коллекция, — он, как мне показалось, неприятно хмыкнул. — Что вы можете сказать о Билле Боккаччо?

Я на ходу пожала плечами:

— Только то, что с родителями у него тоже не все в порядке. С какой стати давать младенцу явно американское имя, ведь, судя по фамилии, он чистый итальянец.

— Ну… с родителями у господина Боккаччо уже лет пять как не все в порядке, если можно так выразиться. Я опираюсь на официальные сведения, — выдавил из себя мой спутник. — Однако вчера господин Боккаччо разделил участь своих родителей.

— Что, тоже стал отцом?

— Нет, тоже умер.

Я замерла на последней ступеньке. Почему-то мне показалось, что, по мнению человека с синим в пупырышках носом, я должна знать этого самого нынче покойного господина Боккаччо.

— Странный юмор, — нараспев произнесла я, глядя на типа с носом так же пристально, как гляжу на клиента, когда он начинает лепетать мне о неуместности предоплаты.

— Это не юмор, а жизнь, — вздохнул он.

— А зачем вы мне все это рассказываете?

— Вы-то сами как думаете?

— Если вы хотите знать правду, проконсультируйтесь у психиатра. Я не имею права ставить диагноз, но у меня отнюдь не радужные предположения относительно вашей психики.

— Меня зовут майор Лунин. Василий Григорьевич.

— Странно, но ваши родители прыгнули выше моих, назвав вас Майором Луниным. Мои просто ограничились неподходящим именем.

Он снова смутился. Нос у него при этом побелел.

— Вы меня не поняли, — прохрипел он. — Я майор МВД Василий Григорьевич Лунин.

— Только не говорите, что за углом прячется придурок со скрытой камерой или что-то в этом роде. Терпеть не могу подобных передач! — вспылила я и пошла к двери. — Подлавливают человека тепленьким, дурят как хотят, а потом выставляют на потеху публике. Это низко и даже цинично. У вас грязная работа, и я в ваши игры не играю!

— Послушайте, — он подсуетился и открыл передо мной дверь. Жест достойный, и я посмотрела на майора благосклоннее. — Я должен показать вам удостоверение.

— Зачем?

— Чтобы вы не думали, что это розыгрыш, и поняли наконец, что дело весьма серьезное. Вчера в номере гостиницы «Балчуг-Кемпински» был задушен гражданин Италии господин Билл Боккаччо.

— Послушайте, — я снова остановилась и глянула на него в упор, — в Москве одиннадцать миллионов жителей, почему вы решили обратиться с этим делом ко мне? Я знать не знаю господина Боккаччо, я не принимала участия ни в его жизни, ни в его удушении. И честно говоря, совершенно не сожалею ни о первом, ни о втором, ни о третьем.

— Вот как? — Он склонил голову набок.

— А что, меня должно это сильно озаботить? — Я тоже склонила голову набок. И еще руки в карманы сунула.

— Я бы на вашем месте озаботился.

— Это еще почему?

— Сами посмотрите, — и он раскрыл кожаную папку, которая, оказывается, все время была у него в руках, и, достав лист стандартного формата, протянул его мне.

Снимок на листе меня действительно озаботил, потому что на нем была я, идущая по коридору гостиницы. Видите ли, вчера, выскочив на улицу, я даже не обратила внимания, где поймала такси. Встреча с Драконом волновала меня куда больше, нежели здание, в стенах которого я провела ночь. Оказывается, в понедельник я проснулась в «Балчуге». Наверное, я покраснела. Во всяком случае, мне стало нестерпимо жарко, но скинуть с головы капюшон я не решилась.

— Компания «Оксес» проводит рекламную акцию, целью которой является заинтересовать руководство крупных гостиниц в своем оборудовании. Они поставили камеры слежения в коридорах. Акция продолжается уже неделю. И если бы не она, мы бы вас, разумеется, никогда не вычислили.

— Знаете, что я думаю…

— Весьма интересно.

— Компания «Оксес» — большое дерьмо!

— Может быть, вы и правы, — пожал он плечами. — Вам нужно проехать со мной, — представитель власти наконец осознал свою значимость.

— Куда? — мой голос дрогнул.

Ситуация преломилась не в мою пользу.

— В отделение милиции.

Когда-то давно школьная подруга рассказала мне, как однажды ее чуть было не переехал грузовик. Она живописала, как у нее глаза из орбит полезли, когда эта громадина на всех парах вырулила из-за угла и устремилась прямо на нее. И вот теперь, спустя много лет, я наконец поняла, что она тогда чувствовала.

* * *

В здании милиции мне не понравилось. Кто бы мог подумать, что там столь маленькие и душные кабинеты, в которых сидят столь странные люди. Меня встретили трое. Не то чтобы они были на одно лицо, но некоторую схожесть в их облике я все-таки отметила. И все трое мне чем-то напомнили майора Лунина. Может быть, взгляды у них у всех были одинаковые — пристальные и все понимающие, словно они способны проникать внутрь человека. Мне под этими взглядами стало сразу же неудобно за свою стрелку на колготках, хотя, разрази меня гром, я и сейчас не понимаю, как они могли разглядеть ее под брюками. Однако я не зря затронула вопрос о странности работников милиции. Еще в служебной «Волге» майора Лунина разговор мне показался на редкость удивительным. Хотя начался он довольно обычно, учитывая обстоятельства.

— Не расскажете ли вы мне, как познакомились с господином Боккаччо? — спросил меня Лунин, когда «Волга» стартовала от моего дома.

— Хм… — пожала я плечами. Честно говоря, мне это тоже хотелось бы знать. Но память моя покрылась слоем пыли. И я ощущала жгучее желание пройтись мокрой тряпкой по своим мозгам.

— Но ведь в этом, наверно, нет ничего ужасного… — Лунин бросил равнодушный взгляд в окно и снова повернулся ко мне: — Миллионы девушек ежедневно знакомятся бог весть с кем. Вам ведь и раньше приходилось… как бы это выразиться… ну… встречаться с незнакомыми молодыми людьми, которые впоследствии становились вам весьма близки. — Он надавил на это «весьма» с такой силой, словно желал его раздавить в лепешку.

— Ну… наверное, — неуверенно отвечала я, не совсем понимая, что он имеет в виду и куда клонит.