Онлайн книга «Варяг»
|
– Эй! – окликнули Серегу.– Лошадку не одолжишь? – Не могу, спешу! – отозвался Духарев. Пепел, учуяв медвежий дух, заржал, шарахнулся. – Тих-хо! – прикрикнул на него Серега, поддернув поводья. Справа показался черный высокий тын. Городок. С высокого берега скатывались на санях ребятишки. Визжали, хохотали… Серега поглядел на них, и ему почему-то взгрустнулось. Он тронул каблуками Пепла, и понятливый конь перешел с шага на ровную рысь. «Все-таки как красиво у нас на Руси»,– подумал Духарев, хотя и знал, что скажи он это вслух при любом кривиче – и тот наверняка возмутится, а потом начнет толковать глупому чужаку, что русь – это там, в Киеве, дружина княжья, да старшие мужи, да варяги, да нурманы… В общем, русь – это княжье, а тут земля вольная. Духарев усмехнулся: вольная-то вольная, а дань князю платят. И киевскому, и полоцкому. – Молодец! Эй, молодец! – с берега, спотыкаясь и оскальзываясь, бежала баба. Сначала Серега хотел крикнуть ей обычное: «Спешу!», но что-то его удержало. Может, то, что чесала баба к нему слишком уж заполошенно. И одета была как-то слишком легко, не по сезону. – Стой,– скомандовал Духарев, и конь послушно остановился. Баба подбежала, бухнулась ничком в снег, прямо под копыта брезгливо попятившегося Пепла. – Ой, человек добрый! Ой спаси-помоги! – заголосила баба, запрокидывая вверх красное зареванное лицо.– Ой, защити, родимый, ради Хорса светлого! Оборони от убивцев-насильников, добрый человек! «А ведь не шутит тетка!» – подумал Серега. Он спрыгнул на снег. – Вставай! – скомандовал нарочито грубо.– Хорош выть! Поехали! Сообразив, что дело сладилось, баба тут же умолкла, уставилась на Духарева снизу вверх с такой искренней надеждой, что у Сереги от взгляда ее что-то в груди предательски екнуло. – Полезай! – рыкнул он, буквально забрасывая женщину на спину Пепла, хлопнул коня, и тот пошел вперед, а Духарев побежал рядом, держась за седло. – Ой быстрей, родной, ой быстрей! – забормотала тетка. – Ша! – оборвал ее Духарев.– Ну-ка говори толком, что у тебя стряслось. И баба зачастила с пулеметной скоростью. Серега понимал через два слова на третье. Общую суть. Суть же сводилась к тому, что муж у бабы – кузнец, причем живут они от мужнина рода отдельно. Сами, да две дочки, да сын, да холоп… Короче, семьей живут, а не родом, а родичи у них в трех поприщах, в городе Витебске. И был у них недавно князь полоцкий Роговолт. То есть не то чтобы был, проезжал мимо с дружиной и дань взял. Сколько причиталось. Еще муж двух коней княжьих подковал. Задаром. А сегодня вот заявились четверо. При оружии. Сказали: тоже люди княжьи. За данью. Да только не княжьи они, а лихие люди. Мужа прибили, холопа вообще убили до смерти. Говорят: кажи, где серебро-злато закопано, а не то железом жечь станем да дочек насильничать. А дочкам-то десять да восемь годков! Тут баба заревела и едва не вывалилась из седла. Духарев прикрикнул на нее, и баба замолкла. Перепугалась, что бросит. А между тем покрыли они уже с полкилометра. – Далеко еще? – спросил Духарев. – Да еще два раза по столько! – всхлипнула баба. – След твой? – Мой,– баба еще раз всхлипнула. След был мощный. Баба на стрессе ломила по сугробам, будто бульдозер. – Слезай,– скомандовал Духарев. Баба в ужасе вцепилась в седло. – Да не бойся ты! Я один поеду, побыстрей. А ты уж как-нибудь ногами дойдешь. Дойдешь? – Дойду,– всхлипнула баба и сползла с коня. Духарев глянул на нее, быстро стянул куртку, бросил бабе: – Накинь, простудишься! Он не вспрыгнул, как обычно, в седло, а воспользовался стременем. Устал. Пепел тоже устал, и, жалея, Духарев пустил рысью, а не бросил его в галоп. Однако ж не успел он проехать и полста шагов, как увидел, что между деревьями кто-то бежит. Серега придержал коня, на всякий случай приготовился. Бежали двое. Топали друг за дружкой по пробитой в сугробе тропе. Один – оружный, с секирой на поясе, второй – только с ножом. Первый зыркнул на всадника. Морда раскрасневшаяся, борода взлохмачена. – Прочь! – гаркнул на бегу. Серега подал Пепла, уступая дорогу. Второй протопал, даже не взглянув. Серега развернул Пепла, тронул каблуками, скомандовал: – Шагом. – Вон она! – заревел один из бегунов.– Вон, вон! Ах ты стервь! Волчье семя! Ах ты!.. Баба истошно завизжала. Духарев ударил каблуками в конские бока, отпустил поводья. Пепел с ходу взял в галоп, вмиг нагнал увлеченных преследователей. Серега привстал на коротких стременах, откинулся назад и рубанул не наклоняясь, длинно и мощно, точно как рубил с седла воткнутые в землю ветки. Клинок упал – и взлетел, роняя алые брызги. Снесенная голова подпрыгнула и нырнула в сугроб. Густая кровь ударила в два фонтана, а безголовое туловище еще продолжало бег, еще тянуло вперед жадные руки… Второй – он уже хватался за Серегину куртку на перепуганной бабе – почуял нехорошее или услыхал глухие удары копыт, выпустил бабу, обернулся, рука его метнулась к поясу, где топор… Но Пепел уже летел на него грудью, разбойник явно не успевал поднять оружие. Он шарахнулся в сторону, уворачиваясь, так, чтобы оказаться слева от всадника, выиграть мгновение, поставить под удар застывшую с раззявленным ртом бабу… Но Серега ему этого мгновения не дал. Жестоко осаженный Пепел обиженно заржал, развернулся влево, повинуясь воле всадника… Разбойник только и успел, что вскинуть левую руку в отчаянной попытке уберечь голову. Попытке отчаянной и смешной. Лучше было б ему броситься на снег, под копыта… Клинок начисто отсек руку, полоснул жалом по груди, разрывая одежду и мышцы, отбрасывая разбойника назад, опрокидывая… Но второй, последний удар настиг его раньше. Клинок, догоняя, упал между плечом и шеей, разрубил стеганую ткань, мышцу, ключицу, увяз, рванув вниз руку всадника. Серега мощным движением кисти крутанул меч, вырвал, взмахнул еще раз. Яркие капли полетели в снег, на рассевшуюся в снегу бабу, на Серегину куртку… Упавший задергался, щедро орошая снег собственной дымящейся кровью, захрипел и умер. Духарев развернул жеребца движением колен, приник к его гриве, шепнул в мохнатое ухо: – Прости, мой хороший… Марш! – И Пепел, забыв обиду и усталость, рванулся вперед. Через несколько минут всадник с запятнанным кровью мечом вынесся к распахнутой калитке, проскочил сквозь нее, впритирку, вылетел на широкое подворье. |