Онлайн книга «Серебряное небо»
|
Увы, этим мечтам суждено было остаться лишь мечтами. Когда за очередным поворотом дороги вдалеке завиднелись знакомые очертания черепичной крыши и Лесли с облегчением вздохнула: все в порядке, вот он! — в следующий миг она заметила идущий из трубы дымок… Приходилось перестраиваться на ходу. — Сворачивай на поляну. Оставим вещи здесь, — конечно, близковато: уходя торговать, она обычно оставляла волокушу и собак милях в трех-четырех от поселка — ну так это не поселок, всего один дом. — Ты собираешься зайти туда? — поинтересовался Джедай. — Почему нет? — пожала она плечами. На самом деле в ней все еще брезжила робкая надежда, что в доме остановились какие-то случайные путники, которые через день-два уберутся. Но увы — чем ближе они с Джедаем подходили к ранчо, тем заметнее были повсюду следы свежей починки: недостающая штакетина на калитке заменена половинкой расколотой вдоль старой доски, вместо проседавшей еще со времен Джерико ступеньки на крыльце — тоже некрашенная доска. И веревка на перекладине колодца новая, плетеная из кожи. Самих обитателей ранчо было не видно, дверь закрыта, но высовывавшееся из оконца слева от нее дуло двустволки показывало, что в доме кто-то есть. У калитки Лесли притормозила, сказала негромко, почти не шевеля губами: — Останься здесь, дальше я одна. — Почему? — так же тихо спросил Джедай. — Там мало людей, и они боятся, — с этими словами она шагнула вперед. Объяснять было долго, но такие вещи Лесли просто шкурой чувствовала. Кроме того, если бы в доме было хотя бы двое мужчин, то они, обвешанные оружием, наверняка вышли бы сейчас навстречу, на крыльцо — так сказать, продемонстрировать силу. Неторопливо, не делая резких движений, она прошла уже полпути к крыльцу, когда из-за двери раздался хрипловатый юношеский басок. — Стой! Стрелять буду! Лесли остановилась, подняла руки ладонями вперед, показывая, что в них нет оружия, и снова опустила. — Что вам надо? — спросил тот же басок. — Я — Лесли Брин, маркетир. Может, вам что-то из моих товаров надобно? За дверью воцарилась тишина. Хотя нет, не совсем — чуткий слух Лесли уловил отзвук перешептывающихся голосов. Наконец дверь приоткрылась и на крыльцо боком выскользнул крепко сбитый светловолосый паренек. На поясе его красовался револьвер. Дуло двустволки в оконце шевельнулось, показывая, что в доме есть по крайней мере еще один человек. — Как, вы сказали, вас зовут? — переспросил парень и с запозданием добавил: — Мэм… — Лесли Брин. — Лесли? И вы… вы уже бывали здесь раньше? — он коротко глянул вправо и вновь с испытующим прищуром уставился в лицо Лесли. — Да, — она тоже посмотрела туда, где должен был стоять скрытый от нее сейчас оградой крест с надписью «Марта, дочь Лесли и Джерико». — А он, — паренек кивком указал на Джедая, — это Джерико? — Нет, — качнула она головой. — Джерико погиб девять лет назад. Паренек отступил к двери и приоткрыл ее пошире. — Заходите, пожалуйста. Лесли, не оборачиваясь, махнула Джедаю рукой: «догоняй!» Наверняка он мало что понял из разговора, но сейчас было не время для объяснений. В доме жили всего двое. Вторым человеком оказалась девчонка лет шестнадцати, с длинными черными косами и темными яркими глазами. Будь она пополнее, беременность, наверное, была бы не так заметна, но на ее щупленькой фигурке выступающий живот сразу бросался в глаза. — Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, — гостеприимно сказала она. — Сейчас я чай поставлю — вы, наверное, с дороги пить хотите?! — Мэри! — попытался остановить ее парень и, когда она, не отреагировав, заспешила к плите, схватил и притянул к себе. Обернулся к Лесли. — Нам действительно многое нужно, но… у нас ничего нет на обмен. Разве что шкуры. — Какие? — поинтересовалась она. — Есть лосиная, несколько оленьих… — А заячьи? — Да, конечно. — Можно взглянуть? — Да, мэм, — кивнул паренек и вышел из кухни. Сидя за столом, Лесли быстро незаметно осматривалась. Такой чистой эту кухню она никогда в жизни не видела — отмыт был не только пол, но даже стены. И плита, и большие кастрюли на ней — те же самые, что стояли здесь девять лет назад. Очевидно, Смайти (а банду наверняка возглавил именно он), уходя, решил не брать их с собой. Полки пустые — ни мисок, ни горшков. Юбка на девушке поношенная, аж обтрепалась внизу, шаль выцветшая, только высокие мокасины из оленьей шкуры совсем новенькие. Парень вернулся, неся целую кипу заячьих шкурок, положил на стол: — Вот, пожалуйста. Лесли взяла одну из шкурок, помяла, понюхала и лизнула. Выделаны они были индейским способом — без соли, свежую мездру натерли костным мозгом, а потом долго скребли острым лезвием. Работа кропотливая и нудная, зато мездра становится мягкой, как замша, и шерсть не вылезает. Но даже хорошо выделанные, на продажу их брать не было смысла — в поселках заячью шкурку умеет выделать любая хозяйка. Лесли хотела взять их для себя — сделать теплое одеяло на зиму и меховую подстежку под куртку Джедаю. Краем глаза она поглядывала на паренька. Он был одет куда лучше своей подруги: рубашка почти новая, кожаные штаны сшиты с красивой отстрочкой по бокам. Чистенький, аккуратно подстриженный. И это старомодное «мэм»… Мормон? Похоже на то. На поясе — нож в обтянутых змеиной шкуркой ножнах; на белом фоне коричневый узор с черным ободком. Молочные змеи [26] с таким рисунком водятся севернее, в Юте и Вайоминге. Что же мормон из Юты делает в Аризоне? И вообще, что заставило этих почти детей поселиться на отшибе, да еще с таким скудным набором вещей? — Что вы хотите за них? — спросила Лесли, пересчитывая шкурки. — Патроны! — выпалил парень. — И еще… — Подожди, — тронув его за рукав, вмешалась девушка. — Нам нужны пеленки, — смущенно улыбнулась, — для… маленького. — Пеленок у меня нет, — покачала головой Лесли, — но есть простыня. Большая, так что если разрезать — получится дюжина пеленок. Сколько вы хотите патронов? — Сотню для двустволки и хотя бы пару дюжин для револьвера. — Вы же понимаете, что эти шкурки столько не стоят. — Понимаю… мэм, — выдавил из себя парень. — Простыня и полсотни патронов… ладно, пусть будет еще дюжина для револьвера, — это получалось уже почти себе в убыток. |