Книга Хозяин Стоунгрейв-Холл, страница 53 – Хелен Диксон

– Именно так и было, – согласилась Виктория, улыбаясь сквозь слезы.

– Посмотрите на меня, – попросил Лоуренс, приподняв ее подбородок. На этот раз чудесные глаза Виктории смотрели прямо на него. – Я хочу жениться по многим причинам. Закрывая глаза, я все время вижу ваше лицо. Без вас не нахожу себе места. Мне все равно, где я, если вас нет рядом. Я желаю лишь вас. Хочу так много сказать.

Виктория ощутила такой прилив счастья, что стало больно.

– Прошу, не говорите так, если вы в этом не уверены. А то я не выдержу.

– Я с самого начала хотел сказать, что еще не было такой женщины, за которой мне хотелось бы идти, кроме вас. Для меня вы были недосягаемой. Редко когда я считаю женщину недосягаемой. Я знаю, почему испытываю к вам такие сильные чувства. В свое время я без жалости расстраивал любовные дела даже среди друзей. Но я не был готов завязать с вами роман. Часто думал, почему вы такая особенная, почему мне хочется бывать с вами. Должен признаться, это объясняется тем, что вы пробудили во мне чувства, которые я не испытывал ни к одной женщине, даже к Мелиссе. Они творят со мной нечто неожиданное, я стал осторожным, предупредительным, бескорыстным. Но я не мог ухаживать за вами без благословения брата.

– И вы его получили.

– Да.

– Не могу поверить, что мы родственники. Вам следовало рассказать мне об этом. Вы поступили жестоко, допустив, чтобы мне об этом сообщили чужие люди. Я была в отчаянии.

– Я знаю и искренне сожалею об этом. Натан не хотел, чтобы вы узнали об этом. Но он не ожидал, что Клара осмелится на такое.

– Ей не терпелось сказать мне все об том. Визит Клары произвел желаемый эффект. Я только что видела ее, она ехала в чудесном красном фаэтоне вместе с очень приятным джентльменом.

– Это сэр Джон Гибсон. Он с севера, точнее из Ньюкасла. К тому же вдовец. Мы с ним деловые партнеры. Я представил его Кларе на балу у Пендлтонов. С тех пор оба неразлучны.

– Хорошо бы так и продолжалось. Будем надеяться, они полюбят друг друга и Клара переедет в Ньюкасл.

– Весьма вероятно. Клара уже достигла критического возраста и боится остаться старой девой. А я точно знаю, что сэру Джону нужна жена и мать для его троих детей.

– Меня пробирает дрожь при мысли о том, какой мачехой она окажется. От всего сердца жаль этих детей. Я никак не пойму, почему ваш брат и Диана остановились в гостинице «Палтни», ведь у вас в Лондоне есть дом.

– Брат с женой обычно гостят у меня, но, когда Клара заявила, что поедет с ними, оба, видя ее настойчивые попытки заманить меня в свои сети, предпочли остановиться в гостинице.

– Понятно. – Виктория действительно все поняла. Встретив их вместе на пустоши, догадалась, что Лоуренс не испытывает к Кларе Эллингем романтических чувств. – Перед смертью мать говорила, что желает сообщить мне нечто важное. Наверное, хотела рассказать о Натане.

– Возможно, вы правы. Бетти не смогла бы вырастить его сама. Моей матери хотелось завести еще одного ребенка, и она устроила так, чтобы он появился на свет от связи моего отца с Бетти и вырос в Стоунгрейв-Холл. Вашей матери это показалось разумным, у моего отца родился столь желанный сын, о котором он хотел заботиться. Передав отцу в день рождения, Бетти больше не видела его.

– Моя мать получила за это какое-нибудь вознаграждение?

– Никакой сделки не было, она не получила денег, если вы это имеете в виду. Однако существовала договоренность, что о ней всегда будут заботиться.

– Наверное, если бы мать рассказала об этом, мне было бы легче справиться с неприятной ситуацией. Когда я обнаружила, что до появления в ее жизни отца она любила еще кого-то, мне стало не по себе, однако я испытала настоящее потрясение, когда узнала, что у них был ребенок. Кажется, потерянного ребенка любят больше всех остальных. Я догадывалась, что любовь матери принадлежит ему, и именно поэтому никогда не чувствовала ее нежности.

– Виктория, вы говорите глупости. Она вас любила.

– Нет, не любила, – резко возразила Виктория. – Она лишь терпела меня, вот и вся ее любовь. А вот отец любил меня. Я чувствовала разницу.

– Натан ничего не значил для нее, он бывал либо в Холле, либо в школе, а затем поступил в университет. Он так и не увидел свою мать.

– Думаю, ей хотелось бы увидеть его. Тогда бы он… ваш отец… тоже вел себя иначе. Если мать любила его так сильно, как утверждала, она, должно быть, все время думала о нем.

– Возможно, так. Мы об этом не узнаем. Я говорил, что мы с Бетти были близки, как могут быть близки два человека из разных общественных слоев. К тому же она работала у матери. Когда я нуждался в близком человеке, а это случалось часто, поскольку у меня не установились теплые отношения ни с матерью, ни с отцом, Бетти становилась таким человеком. Я оказался в полном одиночестве, когда в Холл прибыл Натан, а Бетти уехала.

– Отец был суров к вам?

– Я почти не знал любви, которая должна возникнуть между отцом и сыном. Он много требовал от меня, поскольку я оказался единственным сыном, имевшим право на наследство. Когда мне исполнилось двенадцать лет, настоял на том, чтобы я освоил все, что необходимо для управления имением.

– Но вы были всего лишь мальчишкой.

– Для своего возраста я был уже взрослым. Отец умер, когда мне было восемнадцать, но к тому времени я уже два года занимался делами имения.

Виктория обняла его и опустила голову ему на грудь. До замужества она наивно полагала, будто знает, что такое разбитое сердце. Как она ошибалась, ибо только сейчас угадала наметившийся перелом в ее чувствах к мужчине, которого любила, к которому родители в детстве относились пренебрежительно. Мальчик смотрел, как они носятся с братом, тогда как ему напоминали лишь об обязанностях. Виктория знала, что ему тогда было трудно постоять за себя, понимала это лучше, чем кто-либо.

– Между нами много общего.

– Правда?

– Родители нас не любили, по крайней мере, так можно сказать о моей матери. Но я всегда любила ее. Очень любила.

– Я знаю.

Виктория отстранилась и взглянула на него:

– Сколько вам было лет, когда родился Натан?

– Шесть лет. Тогда я понятия не имел, как он появился на свет. Лишь видел, как сильно мои родители любили его, мне он тоже нравился. Натан был прелестным малышом, он никого не оставлял равнодушным. Однако я не привык рассчитывать на любовь родителей, но волны боли и разочарования накатывали на меня. Уже юношей я понял, чего лишился, однако, перестав добиваться любви родителей, научился использовать эмоции для разжигания своих амбиций.

– И у вас это получилось. Вы были недовольны Натаном?

– Отнюдь нет. Он мой брат, я научился развевать печаль и гнал прочь отчаяние, погружаясь в работу, надеясь на то, что этот суровый жизненный урок придаст мне силы жить дальше.