Онлайн книга «Револьвер для адвоката»
|
– Привет, вы позвонили Мечтательной Стейси. – Это Стейси Кэмпбелл? Нежность и сексуальность вмиг улетучились, им на смену пришел бескомпромиссный тон с примесью сигаретной хрипотцы: – Кто говорит? – Майкл Холлер, адвокат Андре Лакосса. По его словам, вы согласились переговорить со мной насчет Жизель Деллинджер. – На самом деле мне совсем не улыбается, если меня потащат в суд. – Я и не собирался. Просто хочу пообщаться с человеком, кто знал Жизель и может о ней рассказать. Повисла тишина. – Мисс Кэмпбелл, я мог бы заехать к вам или встретиться где-то еще. – Давайте не у меня. Чужаки мне здесь ни к чему. – Хорошо. Вы сейчас свободны? – Только переоденусь и поменяю волосы. – Тогда скажите: когда и где? Снова повисло молчание. Я уже собирался сказать, что не стоит ради меня менять волосы, как она заговорила. – Пусть будут гренки. Было десять минут первого; при такой профессии, возможно, она только что встала. – Ладно, как скажете. Пытаюсь вспомнить, куда мы могли бы сходить позавтракать. – Позавтракать? Нет, вы не поняли. «Гренки» – это название кафе на Третьей возле Кресент-Хайтс. – Ясно. В час дня подойдет? – Подойдет. – Тогда я займу столик и буду ждать. Закончив разговор, я сообщил Эрлу, куда мы едем, а потом позвонил Лорне, чтобы разузнать, удалось ли ей отложить мою встречу с судьей. – Номер не пройдет, – сообщила она. – Патриция сказала, что судья намерен вычеркнуть это дело из списка. Больше никаких отсрочек, Микки. В два он хочет видеть тебя в кабинете. Патриция работала секретарем у судьи Компаньони, по сути, заведовала слушаниями и календарем. Когда она сообщила, что судья хочет ускорить дело, на самом деле этого хотела она. Она просто устала от постоянных отсрочек, о которых я просил, пока пытался убедить клиентку пойти на сделку, предложенную окружным прокурором. Я на минуту задумался. Даже если Стейси Кэмпбелл объявится вовремя – на что не стоит серьезно рассчитывать, – вряд ли получится выудить из нее нужные сведения и вернуться в зал суда, располагавшийся в центре города, к двум часам. Можно было, конечно, отменить встречу в «Гренках», однако мной полностью завладели тайны Глории Дейтон, ее побудительные мотивы. Я хотел разузнать секреты, которые скрывались за обманом. И переключаться на другое дело в планы не входило. – Ладно, позвоню Баллокс, спрошу, готова ли она меня прикрыть. – А что так? Ты еще в суде? – Нет. Еду в Западный Голливуд по делу Дейтон. – Ты хотел сказать: по делу Лакосса? – Ну да. – А Западный Голливуд подождать не может? – Нет, Лорна, не может. – Она по-прежнему держит тебя на крючке? Даже после смерти… – Просто хочу понять, что случилось. А сейчас мне нужно дозвониться Баллокс. Поговорим позже. И пока мне не стали читать нотацию по поводу эмоциональной вовлеченности в работу, я отключился. Лорна всегда была против моих отношений с Глорией и не могла понять, что сексом там и не пахло. Что я не зациклился на проститутке. Что я просто нашел кого-то, с кем одинаково смотрел на мир. По крайней мере, я в это верил. Я позвонил Дженнифер Аронсон, и она мне сказала, что работает в библиотеке в Юго-западной юридической школе, просматривает папки с делами Глории Дейтон, которые я вручил ей утром. – Листаю дела, одно за другим, пытаюсь с ними ознакомиться. Конечно, если не нужно искать что-то определенное. – Нет, ничего определенного, – подтвердил я. – Ты нашла какие-нибудь записи по Гектору Арранде Мойа? – Ничего нет. Удивительно: семь лет прошло, а ты помнишь его имя. – Имена я помню, помню некоторые дела, хуже с днями рождения и годовщинами. Всегда из-за этого проблемы. Нужно проверить статус Мойи и… – Я это сделала первым делом. Начала с онлайн-архивов «Лос-Анджелес таймс» и обнаружила пару заметок по этому делу. Его передали на федеральный уровень. Ты сказал, что вышел на сделку с офисом окружного прокурора, но, очевидно, ФБР забрало дело себе. Я кивнул. Чем больше я говорил о деле, тем больше вспоминал. – Точно, был федеральный ордер. Окружной прокурор, наверное, рвал и метал, потому что на Мойю имелись соответствующие документы, дающие ФБР приоритетное право. – И молоток побольше. Помимо наркотиков ему вменяли хранение оружия, что позволяло дать пожизненное. Как в итоге и вышло. Это я тоже вспомнил: парня упекли пожизненно за то, что у него в номере отеля обнаружили пару унций кокса. – Полагаю, подавали апелляцию. Ты проверила по базе данных? В федеральной правительственной базе данных, где в открытом доступе хранились электронные протоколы судов. Она обеспечивала быстрый доступ ко всем документам, зарегистрированным в отношении какого-либо дела. Плясать надо было отсюда. – Да, я начала с базы и получила выписку решения суда. Его осудили в шестом году. Потом они подали апелляции – все стандартно, – ссылаясь на недостаточные доказательства, ошибки суда по ходатайствам и необоснованный приговор. Ни одно не проходило через Пасадену. Теперь на очереди Постоянная палата третейского суда. Она намекала на Апелляционный суд девятого округа. В Южной Калифорнии он располагался на Саут-Гранд-авеню в Пасадене. Апелляции по делам из Лос-Анджелеса подают в здание суда в Пасадене, и сначала рассматриваются местной коллегией арбитров апелляционного суда в составе трех человек. Местная коллегия отсеивает одни, которые считает недостойными, а другие передает на рассмотрение другой коллегии, состоящей из трех судей. Слова Аронсон о том, что дело Мойи не попадало в Пасадену, означало, что его вина была подтверждена per curiam, то есть решением коллегии судей. Мойа попробовал, но потерпел фиаско. Следующим шагом он должен был подать прошение о выдаче постановления «хабеас корпус» в окружной суд США в попытке добиться судебной защиты после осуждения и аннулировать приговор. Трудноосуществимый план, все равно что в конце игры забросить трехочковый. Такое ходатайство стало бы его последней попыткой добиться нового слушания, если только не нашлись бы дополнительные улики. – Ну, так как прошло двадцать два пятьдесят пять? – поинтересовался я, используя код США, обозначающий прошение о выдаче постановления «хабеас корпус». – Понимаешь, – сказала Аронсон, – ему не очень повезло с адвокатом: тот заявил, что парень никогда не признавал своей вины. На том и погорел. – Кто защищал его в суде? – Некий Дэниел Дейли. Знаешь такого? |