Книга Тайные смыслы Второй мировой, страница 65 – Алексей Кофанов

Второе гораздо вероятнее.

Прежде всего: Сталин уже в конце 1940-го знал о неизбежности вторжения. 18 ноября он сказал на Политбюро: «Гитлер ведет двойную игру. Готовя агрессию против СССР, он старается выиграть время. Гитлер постоянно твердит о своем миролюбии, но главным принципом его политики является вероломство. Он был связан договорами с Австрией, Польшей, Чехословакией, Бельгией и Голландией. И ни одному из них не придал значения. Такую же участь готовит Гитлер и договору с нами» [354].

Может, наивный Сталин поверил фюреру позже? Ничуть.

Вот его слова от 24 мая 1941-го: «Обстановка обостряется с каждым днем, и очень похоже, что мы можем подвергнуться внезапному нападению со стороны Германии. От таких авантюристов, как гитлеровская клика, всего можно ожидать, тем более что нападение готовится при прямой поддержке монополистов США и Англии».

Да! Роль англосаксов он тоже отлично понимал!

Дальше он добавил: «Англо-американская агентура делает все, чтобы как можно скорее бросить Германию на Советский Союз. Суть этой политики понять несложно. Стравить в военном конфликте Германию и Советский Союз, чтобы самим стоять в стороне и, как это свойственно англичанам, загребать жар чужими руками. Они надеются безраздельно господствовать в мире после взаимного истребления Германией и Советским Союзом друг друга» [355].

Итак, Сталин многократно говорил о неизбежности немецкого вторжения. Но, может, всё ограничилось словами, без реальной подготовки?

Слушаем компетентного врага. Вот дневник Ф. Гальдера от 24 июня 1941-го: «Наличие многочисленных запасов в пограничной полосе указывает на то, что русские планировали ведение упорной обороны и для этого создали здесь базы снабжения».

Вывод однозначен: Сталин нападения немцев ждал и к нему готовился. Но вот знал ли он точные сроки?

И да и нет.

Некоторые твердят:

— Разведка уже в 1940-м дала Сталину полную информацию о «Барбароссе», а он не верил!!!

Это не так.

Да, есть данные, что американцы узнали о «Барбароссе» в январе 1941-го, а в марте передали эти сведения советскому послу К. Уманскому. [356] (Заметьте: будущие «союзнички» тянули ТРИ МЕСЯЦА!) Наши агенты вроде как еще раньше узнали, что Гитлер в принципе собирается напасть. Но ни сроков, ни деталей плана разведка не добыла.

И вот 20 марта 1941-го начальник Разведуправления доложил Сталину:

«1. Считаю наиболее возможным сроком начала действий против СССР момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.

2. Слухи о неизбежности весной этого года войны против СССР необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской [171] и даже, может быть, германской разведки» [357].

Итак, мы вполне обоснованно думали, что рейх сперва должен разобраться с Британией, чтоб не воевать на два фронта. Взаимные англо-немецкие бомбежки продолжались, так что нападение на СССР казалось невозможным.

Но это не всё.

Донесения разведки были крайне противоречивы. Например, сообщалось, что нападению будет предшествовать ультиматум и кризис наподобие судетского. Это логично. С Польшей у рейха имелся конфликт из-за Данцига, с Францией — из-за Эльзаса и Лотарингии; но с нами — ничего подобного! Ни спорных земель, ни столкновения интересов! Должен же быть у войны хоть какой-то повод?!

Далее. Разведка знала: немцы не готовятся к зимней войне. Не шьют теплую форму, не разрабатывают морозостойкую смазку для моторов… Но Сталину было ясно, что Союз за пару месяцев не разгромить. Ход мысли был такой: это ясно нам — значит, ясно и немцам; к зимней кампании они не готовятся — следовательно, не собираются нападать. (Победить за пару месяцев они рассчитывали — но по другой причине, о которой Сталин, видимо, еще не догадывался…)

— Зорге назвал точную дату!! — крикнет скептик в последней надежде. Но надежду эту я у него отберу.

Во-первых, разведка сообщила полтора десятка дат нападения разной степени точности: весна, 15 апреля, конец апреля, 1 мая, 15 мая, 1 июня, середина июня, 15 июня… Поставьте себя на место Сталина: минуло первое мая, затем пятнадцатое, войны нет… С какой стати верить другим датам??

Во-вторых, и сам Зорге назвал несколько разных дат. К тому же есть информация, что о 22 июня он НЕ сообщал, это хрущевская фальшивка… [358]

Еще.

Весной в Африке началось триумфальное наступление Роммеля, немцы шли к нефти Ближнего Востока. В Ираке произошел прогерманский переворот. Можно было и дальше гнать британцев из региона, колонии делить заново — дело для немцев заманчивое. Хоть вожди рейха и были марионетками Лондона, но пытались набрать вес, чтобы разговаривать со своими хозяевами на равных.

Зачем идти в Россию, когда так удачно складывается на юге? Логики нет.

И тут я соглашусь с историком К. Назаренко: «Хороший шахматист может предугадать ходы противника — но не может предугадать его ошибки» [359]. Нападение на нас было роковой ошибкой Гитлера. Как его просчитаешь — когда оно поперек здравого смысла?

Кроме того, немцы изо всех сил скрывали подготовку войны. Вот их документ от 12 мая 1941 года:

«1. Вторая фаза дезинформации начинается с введением максимально плотного графика движения эшелонов 22 мая. В этот момент усилия высших штабов должны быть направлены на то, чтобы представить сосредоточение сил к операции „Барбаросса“ как широко задуманный маневр с целью ввести в заблуждение противника. [172] По этой же причине необходимо энергично продолжать подготовку к нападению на Англию.

2. Все наши усилия окажутся напрасными, если немецкие войска узнают о предстоящем нападении и распространят эти сведения по стране» [360].

Бойцам вермахта твердили, что они у русской границы отдыхают перед «Морским львом» или перед походом на Ближний Восток; звучало это убедительно. Ведь берег Ла-Манша оцеплялся, там демонстративно строились десантные корабли и ложные ракетные батареи, войскам раздавали карты Британии.

Но обмануть нас не удалось!

15 мая началась скрытая мобилизация РККА — под названием «большие учебные сборы» (БУС). Призвали 800 тысяч резервистов, войска выросли до 5 200 000 человек. Норма мирного времени тогда была 2 000 000, военного — 10 100 000, так что получилось ни то ни се.

— А чего не провели полноценную мобилизацию до десяти миллионов? — спросите вы.

Тут причин несколько.

Во-первых, мобилизация без войны гробит экономику. Надо вырвать из народного хозяйства не только множество молодых здоровых мужиков, но и треть автомобилей, 20 % лошадей, половину школьных зданий под госпитали…