Книга Путь императора, страница 102 – Александр Мазин

– Государь! – Фаргал встал и поклонился.– Позволено ли мне сказать?

– Говори.– Йорганкеш поощрительно улыбнулся.

– Мне кажется, десяти тысяч Алых слишком мало, чтобы без подготовки взять город. Я изучал укрепления…

– Глупости! – недовольно перебил Император.– Я же сказал: один стоит десятерых!

Йорганкеш ожидал, что Фаргал похвалит его план. А тут какие-то дурацкие возражения…

Любому сколько-нибудь опытному царедворцу по одной лишь интонации Императора стало бы ясно: следует или заткнуться, или повернуть свою речь в противоположную сторону…

Но эгерини пер напролом:

– Мой государь! Один Алый стоит десятерых, когда твердо стоит на ногах или сидит в седле в боевом строю, а на лестнице он так же беззащитен от кипящей смолы, как и любой другой…

Лицо Императора начало наливаться краской гнева, но Фаргала выручил самый старший из Алых, Ширазр. С фамильярностью, какая свойственна лишь Алым, тысяцкий наклонился к уху Императора и прошептал:

– Каков молодец, а? В его годы я только и мог, что мечом махать, а этот малыш пытается размышлять!

Слово «малыш» по отношению к высоченному Фаргалу прозвучало странновато, но тем не менее Йорганкеш скосил глаза на своего военачальника, обдумал его слова… и перестал сердиться. Он вспомнил, что Фаргал действительно очень молод, а раз так, его следует наставлять, а не наказывать.

– Ты должен был заметить,– сказал Император,– на стенах – ни одного огня. Значит, гвардия подойдет в стенам незамеченной и незамеченной же поднимется. Я склонен думать, что на стенах и стражи настоящей нет. Конечно, мы выждем, пока зайдет луна. Мои Алые возьмут город так же легко, как опытный мужчина берет девственницу. Верно, тысяцкие?

– Точно! – рявкнул Кардассар.

– Да! Да! – поддержали советники.

Император удовлетворенно улыбнулся. Он не пожелал заметить молчания военных.

«А если это ловушка?» – подумал Фаргал.

Он инстинктивно чувствовал: необычное в поведении противника – опасно.

– Судьба благосклонна к отважным, юноша,– снисходительно произнес Император.– Я знаю о твоих заслугах, но тебе еще не ведомо искусство войны.

«Судьба благосклонна к отважным,– подумал Фаргал,– а не к безрассудным».

Но молодой воин не чувствовал себя настолько уверенно, чтобы настаивать на своем. Все-таки Йорганкеш – Император. Ему видней. Тем более больше никто не пытался возражать.

Если бы Фаргал знал, что половина присутствующих согласна с ним, то не сдался бы так легко.

– Урадзгир, передай лестницы Алым,– распорядился Йорганкеш.– Твои люди в штурме участвовать не будут. Наемники…– Император поглядел на Фаргала,– тоже. Пусть поучатся у моей гвардии, как брать крепости!

– Ну зачем ты влез? – упрекнул Фаргала Йариш-Карам, когда они вышли из шатра.– Если Алые опростоволосятся, мы ничего не потеряем. Но если они возьмут город, то из-за тебя мы лишились добычи.

– Я был внутри,– хмуро возразил Фаргал.– Сорок тысяч фетсов удержат эти стены даже против сотни тысяч Алых.

– Он прав,– согласился Шорг.– Но нам-то какое дело?

– Белый! Послушай! – Фаргал остановился.

Оба тысяцких тоже остановились и посмотрели на эгерини.

– Ты доверяешь моему чутью, Белый? – спросил молодой воин.

– Допустим.

– Тогда сделай так, чтобы ко времени штурма твои бойцы были в седлах. Сделаешь?

Шорг внимательно посмотрел на своего бывшего сотника.

– Хорошо,– кивнул он.– Сделаю.

Глаза Йариш-Карама загорелись.

– Что задумал, воин?

– Если бы я мог знать! – Фаргал усмехнулся.

– Я играю с вами! – решительно заявил Йариш-Карам.– Берете?

– С радостью! – Тут Фаргал увидел выходящего из шатра царского мага.– Прошу меня простить, друзья! – извинился он и быстро двинулся к фетсу.

– Какие мы вежливые,– проворчал Йариш-Карам.– Слышал, что о нем в казармах болтают?

– Что? – насторожился Шорг.

– А что про «Ночную бабочку» толкуют, тоже не слыхал?

– Так, одним ухом.

– Ну так послушай двумя! – с удовольствием сказал Йариш-Карам.– Пришел я туда перед походом, честь по чести, ну, так этот прощелыга, хозяин «Бабочки», решил слупить с меня лишний золотой. У него в саду, говорит, теперь особый запах. Такой, что старая плетка и та торчком встанет! Я, ясное дело, ему объяснил, что мой хорь в сметанку и так ныряет будьте-нате! Однако ж… – Рассказчик сделал выразительную паузу.– Запах не запах, а то, что я тогда вытворял, золотого стоило! Ясное дело, после я – хозяина за кадык: что за чародейство? Прохвост поупирался немного, но выложил: был у него в гостях наш Фаргал. С женщиной. Да такой, что и описать невозможно. По крайней мере, прощелыга только глаза закатывал и слюни пускал. Купили они на ночь сад… ну и с той ночи и началось!

– Не загибаешь? – усомнился Шорг.– Я Фаргала не первый день знаю. Женщины для него – пустое место.

– Еще бы! – хохотнул Йариш-Карам.– С такой-то кралей! Мои парни болтают: это и не женщина вовсе – богиня!

– Угу,– ухмыльнулся Шорг.– Две богини!

– Не веришь? – обиделся тысяцкий.– Но имей в виду: я к этому парню буду держаться поближе. Таких удача любит!

– Держись. Я не против.– Шорг хлопнул тысяцкого по спине.– Пошли, старый ворон, пора собирать стаю. Как я мыслю, луна зайдет часика через три.

– Фанкис! – окликнул мага Фаргал.

Фетс остановился, посмотрел на эгерини – и глаза его стали еще уже, совершенно как две щели, прорезанные тонким клинком.

– Извини за беспокойство, но я хотел бы знать, не приготовили ли там,– он кивнул в направлении Ладдифа,– какой-нибудь магический трюк?

– Может быть, может быть…– рассеянно произнес фетс.

Мысли его были явно обращены не на вопрос Фаргала, а на него самого. Но эгерини этого не заметил.

– А ты мог бы сказать хотя бы примерно?

– Если бы мог, я сказал бы об этом царю.

Фаргал смутился, хотя Фанкис совсем не собирался поставить молодого тысяцкого на место.

– Ты знаешь, что защищен от магии? – неожиданно спросил чародей.

– Знаю.– Фаргала в данный момент это не волновало.

– Почему?

– Я… жрец Таймат.

Чародей поднял руку. Несколько мгновений он просто глядел в пространство, затем дунул на ладонь и описал перед лицом Фаргала пару замысловатых кривых.

– Что ты делаешь? – насторожился эгерини.

– Спрятал твою защищенность,– сказал чародей удовлетворенно.– Не беспокойся, она осталась с тобой, просто теперь это не так бросается в глаза.